Дорогами алхимии
Шрифт:
Прослушали Вьюгины запись в полном молчании. У Владика плаксивое выражение с физиономии пропало, появилась злость:
— С какого ты меня записывал, скотина? — заорал он так, что на нас посмотрели люди, сидевшие за другими столиками. — Ты у нас крыса, оказывается?
— Действительно, Илья, это как-то непорядочно, — мягко, но укоризненно сказала тетя Алла.
— Непорядочно?! — рявкнул теперь уже дед. — Пошли оба вон. — Я было развернулся, но он ухватил меня за руку. — Вон пошли Алла и Владислав, я понятно говорю? Поговорим
— А что тут говорить? — раздухарился Владик. — Крыса тот, кто брата сдал, это любому понятно.
Судя по виду тети Аллы, с сыном она была безоговорочно согласна. В отличие от деда.
— Действительно, дурная идея была сводить внуков вместе, больше я такой глупости не сделаю.
— Выносить внутрисемейные проблемы на люди неприлично, — бросила тетя Алла.
— Так твой же сыночек и вынес, — брезгливо бросил дед. — Да еще и наврал, обвинив другого. А что, раньше же сходило?
— И сегодня бы сошло, — с ненавистью глядя на меня, сказал Владик, — если бы эта крыса не записала наш разговор.
— Я сказал: пошли вон! — рявкнул окончательно взбесившийся дед. — А ты, Илья, садись, разговор будет.
Я сел, хотя разговаривать ни о чем желания не было. Атмосфера была не сказать что безоблачная.
— Ты сам говорил, что Илье не место рядом с нами, — набычился Владик. — Я тебе всего лишь помог.
— Мне тебя вышвырнуть?
— Боже мой, Василий Дмитриевич, это какое-то недоразумение, — засуетилась тетя Алла, сообразившая, что разговор без ее присутствия может пойти совсем не туда, куда ей надо. — Илья, подтверди, что я всегда была на твоей стороне.
Она ухватила меня за руку, как будто собиралась умолять.
«Блокирую подчиняющее воздействие».
— Вы всегда были на стороне сына, тетя Алла, даже когда были уверены, что он врет, — ответил я, поставил на нее Метку и выдрал руку.
— Боже мой, Илья, что ты говоришь?.. — Она приложила руку ко рту и талантливо отыгрывала возмущение.
— Хотите сказать, что вы не поняли, чем именно был произведен удар? Вы такой плохой целитель, тетя Алла?
— Боже мой, Илья, ты был таким хорошим ребенком. И куда все это делось? До чего ты дошел? Подсовываешь нам сфальсифицированную запись…
Она всхлипнула.
— Хорошая попытка, тетя Алла, — заметил я. — И она могла бы пройти, если бы вот только что ваш сын не признал, что запись настоящая.
— Я ничего не признавал, — сориентировался Владик. — Я сказал, что ты крыса. Подготовился к моему избиению.
Он опять всхлипнул. Не знаю, попыталась ли тетя Алла воздействовать на деда, но от внезапно задумчиво сказал:
— Сфальсифицированная, говорите…
— Вот именно, дед, — воодушевился Владик. — Ты же меня знаешь, как ты мог подумать, что я такое скажу?
Я приготовился встать и уйти. Конечно, Зырянов настаивал, чтобы мы примирились с Вьюгиными, но мириться на таких условиях — себя не уважать.
— Да нет, внук, похоже, я тебя не знал до сегодняшнего дня. Вот боги наследничка послали. Мало того что гадит, так еще и когда его носом в собственное дерьмо тычут, говорит, что это не дерьмо, а амброзия.
— А то ты так сам не делаешь, — ощерился Владик. — С тебя пример беру, дед.
— Пошли вон, пока я окончательно из себя не вышел, — стукнул дед ладонью по столу. — И не выставил из Рода вас обоих.
Владик чуть было не ляпнул, что никто не выставит последнего наследника — было очень заметно, что ему хотелось сказать что-то подобное. Но тетя Алла окончательно поняла, что запахло жареным, и потянула сына на выход. Я не обольщался: дед с ними помирится, потому что сам поставил себя в положение, когда другого выхода нет. Но все равно было приятно, что я впервые смог доказать, что скотина тут Влад, а не я.
— Радуешься, поди, что нас рассорил? — буркнул дед.
— Рассорил? Вечером все равно помиритесь.
— Это да, — он вздохнул. — Вот что вас с ним мир не берет? Как встретитесь, сразу цапаться начинаете.
— Я не начинаю.
— Не начинает он. Это ты сегодня не начинаешь, потому что разговор записывал, а вот насчет того, как обычно бывает, я не уверен.
— Мне все равно, Василий Дмитриевич, верите ли вы мне или нет, — ровным голосом ответил я. — Для себя я знаю, что не вру. Мне этого достаточно, а ваше мнение для меня больше значения не имеет.
— Ишь ты, не имеет, — разозлился он теперь для меня. — Этого авантюриста Олега мнение, значит, имеет, а мое нет?
— Вы нас ругаться позвали? Тогда я пойду.
— Сиди уж. Олег подойдет, обговорим все. Не хотел с вами ругаться, но все так паршиво складывается, чего уж… — Он ссутулился, разом постарев. — Закажи пока, чего хочется.
Не хотелось ничего, но дед выглядел так жалко, что я открыл меню и начал его изучать.
— Что у вас тут случилось? — обеспокоенно спросил подошедший дядя Володя. — Алла мне не очень внятно объяснила.
— Еще бы ей внятно объяснить. Опозорился твой сынок по всем статьям, да еще и Илью оговорить пытался. Как выяснилось, не в первый раз. А ты этому потворствовал, — наконец нашел виновного дед. — Подумать только, у меня под носом все эти годы издевались над ребенком, а я ничего не знал. Ты, — ткнул он в мою сторону пальцем, — почему ничего не говорил?
— Вы меня никогда не слушали, — напомнил я. — И при чем тут вообще дядя Володя? Решение всегда принимали вы. С вас и спрос. И только с вас.
— Ишь ты, умный какой, с меня спрос. С чего это вдруг?
— Вы же глава Рода.
После моего ответа он сдулся и тоже начал изучать меню, а дядя Олег, подсевший ко мне, тихонько принялся выяснять, что случилось. Я ответил, что потом перескажу, со всеми подробностями.
— Отец, наверняка произошло недоразумение, — сказал дядя Володя. — Алла так расстроилась.