Дорогами Пустоши
Шрифт:
Эрика выглядела растерянной. Неужели до сих пор не догадалась, куда попала? Видимо, нет. Бенита вздохнула и сообщила, обведя рукой укрытый дымкой город:
– Вы в Пустоши. Отсюда вообще редко возвращаются.
Увы, убедить девушку в правдивости этих слов оказалось нелегко.
– Это неправда. Никакая это не Пустошь. Смотрите! – Эрика выбежала на дорогу, пытаясь привлечь внимание.
Паромобиль пронесся мимо, оставив за собой тающий дымный след.
– Водитель меня не заметил… – Девушка прикусила
– И этот достойный тьен тоже? – Бенита указала на прохожего, идущего прямо на Эрику. Казалось, столкновения не избежать, но мужчина, постукивая тростью о мостовую, прошел через девушку насквозь, не сбавляя шаг.
На Эрику было жалко смотреть.
– Значит, я умерла? – Голос дал петуха, она протяжно всхлипнула, обняв себя руками и пытаясь сдержать дрожь. – А как же мама? – совсем тихо спросила девушка. Словно не взрослая особа, по собственной дури влипшая в неприятности, а маленький испуганный ребенок.
«Мамочка, мама, ты где? Мне страшно!»
Булыжная мостовая холодит босые пятки. Туфли остались где-то в машине, а сам паромобиль… где же он? Она ведь недавно была в пути и вдруг оказалась здесь!
Город живет своей жизнью, ему нет дела до потерявшегося ребенка.
«Тьенна, вы мне поможете? Не уходите, пожалуйста!» – Она бросается к спешащей по своим делам женщине, но та проходит мимо. И пожилой мужчина на скамье, который кормит голубей, и торговка семечками – никто ее не замечает.
«Почему никто меня не слышит? Посмотрите на меня, я же здесь! Пожалуйста, услышьте меня!»
Бенита мотнула головой, отгоняя воспоминания, и приблизилась к Эрике. Ошеломленная открывшейся правдой, та больше не пыталась сбежать.
– Хватит хандрить, ты еще не умерла! И не умрешь, если…
Бенита вздрогнула. Возникло ощущение, словно кто-то схватил ее за шиворот. Она даже обернулась, чтобы убедиться – рядом никого. Но ее упорно тянуло прочь.
Что именно происходит, она сообразила за несколько секунд до пробуждения. Больше не стала спорить или убеждать, а схватила Эрику за руку.
– Ни за что не отпускай! – успела сказать она перепуганной девушке, а мгновение спустя очнулась в палате.
В висках ломило. Такие резкие возвращения из Пустоши никогда не проходили бесследно. Это как выпрыгнуть из движущегося на полном ходу паровоза: в лучшем случае отделаешься парой ссадин и синяков, о худшем и думать не хочется.
А еще на голову словно ведро воды вылили. Не ведро, так стакан точно – вон он, пустой, стоит на тумбочке. Волосы намокли, изрядно натекло на рубашку. Бенита тряхнула головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, и в ту же секунду щеку обожгла пощечина.
– Что ты сейчас делала?!
Баронесса нависла над ней, больно схватив за плечи. Не нужно было обладать магией разума, чтобы ощутить исходящую от женщины ярость. Бенита сжалась, ожидая еще одну оплеуху, но ее не последовало. Квон перехватил занесенную для удара руку.
– Давайте сначала выслушаем. Уверен, у нее есть объяснение своего поведения, – негромко сказал он.
Но успокоить баронессу оказалось непросто.
– Вы сами видели, что творилось с моей девочкой – она металась в приступе и звала меня! Если бы мы не пришли вовремя, она могла бы…
– Ма-ма…
Тихий голос прервал обличительную речь. Эрика едва сумела повернуть голову и слабо шевельнуть губами, но этого было достаточно, чтобы баронесса бросилась к ней, позабыв обо всех присутствующих.
– Милая, ты очнулась? Слышишь меня? Тебе больно?
Эрика не ответила, лишь тихо заплакала, вцепившись в мать руками. Квон дернул за шнур звонка. Спустя пару минут палату заполонили целители и сестры милосердия. Пришлось потесниться, чтобы не мешать. Кажется, никто не верил, что Эрика очнется, все смотрели на ее пробуждение как на чудо.
Лишь бы не уморили своей заботой.
– Идем, сейчас не до нас.
Детектив потянул Бениту прочь из палаты, она не сопротивлялась. Только шаталась, как пьяная. На улице ей стало совсем дурно. После тумана Пустоши настоящий город с его запахами, шумом, живыми людьми выглядел слишком ярко, и девушке пришлось некоторое время, вцепившись в рубашку Квона, постоять на крыльце, чтобы привыкнуть к реальной картине жизни. Мужчина осторожно поддерживал ее, не давая упасть.
– Не дергайся, я помогу. Или боишься, что попробую залезть в голову?
– Тебе там не понравится. Переживания по поводу переезда и обустройства, службы, разницы в менталитете… Это тебе надо? – не задумываясь, что именно говорит, ответила Бенита. – К тому же если напарнику не доверять, то кому?
– И правда, – эхом откликнулся мужчина. Не дожидаясь, пока пройдет головокружение, он прикоснулся пальцами к ее ноющим вискам и сделал несколько сильных массирующих движений. Боль начала отступать, и понемногу Бенита расслабилась. Наконец он опустил руки и отступил в сторону.
– Легче стало?
– Это ты перед допросом спрашиваешь? – Бенита приоткрыла один глаз, подглядывая за напарником. На самом деле легче. По крайней мере, дышать могла, не сжимаясь от боли, да и гул в ушах стих.
Квон вздохнул и кивнул в сторону паромобиля.
– Предлагаю не торчать на крыльце. Привлекаем ненужное внимание, – сказал он, и тут сложно было спорить.
Впрочем, и когда они сели в машину, детектив не стал расспрашивать о случившемся. Спокойно надел перевязь, пристегнулся, завел двигатель. Отсутствие вопросов нервировало, и Бенита не выдержала первой.