Дороги через время
Шрифт:
Елена в этом же году вышла замуж за молодого инженера. Алексей подарил молодоженам новую автомашину «Жигули» ВАЗ-2105. Лена теперь жила с мужем. Они получили квартиру в районе ВДНХ, не так далеко от Веры и Алексея всего десять-пятнадцать минут езды на автомашине. Но на даче летом, да и зимой семья собиралась вместе. Клавдия Васильевна по-прежнему вела там хозяйство.
Алексей с Верой ушли на пенсию в одно время и стали жить на даче постоянно. Вера, была намного моложе своего мужа, но двадцать пять лет педагогического стажа дали ей возможность больше не работать. Старшие девочки вышли замуж и тоже стали жить отдельно. В Москве до каникул с тремя младшими детьми осталась тёща. Алексей с Верой только иногда приезжали в квартиру в гости. Но Клавдия Васильевна хорошо справлялась и без них, дети были в надёжных руках.
Врачи нашли у Алексея разные сердечные болезни, поэтому-то он и стал жить на даче. Каждый день они с Верой гуляли, ходили на озеро, отдыхали. Так спокойно пережили они смутные 90-е годы. Рождались дети, внуки. Были взлёты и падения. Как у всех, случались склоки, скандалы, но радостей и позитива было намного больше.
Алексей очень хотел показать жене то место, где они готовили разведчиков и взрослели. Да и самому хотелось вспомнить молодость. И однажды 4 октября 1995 года они поехали во Фрязино, где в годы войны располагалась диверсионная школа, которой руководил Алексей.
Их взору предстало шикарное удивительное озеро с песочными берегами в обрамлении смешанного леса, который стоял вокруг водной глади плотной стеной. Поздней осенью деревья были зелёного, жёлтого, даже местами красного цвета. Очень красиво. Алексей сделал несколько фотографий, впервые в жизни пожалев, что он не художник.
К сожалению, от пионерского лагеря, в котором находилась диверсионная школа, не осталось и следа. Только кое-где уцелели асфальтированные дорожки и росли редкие вечнозелёные кусты туи и можжевельника. Территория выглядела очень заброшенной. У Алексея защемило сердце. Они пробыли на озере до позднего вечера и только в полночь выехали из города. Пока было светло, он ходил по дорожкам и вдоль озера, а когда стемнело долго сидел в автомашине с открытой дверью, слушая тишину.
До последних дней Алексей и Вера прожили в любви и взаимопонимании. Конечно, в 90-е годы приходилось непросто. Но у Алексея была хорошая генеральская пенсия, да за две звезды Героя Советского Союза платили тоже хорошо. Почти все дети работали, и только младший сын ещё учился в военном училище.
Тёща прожила с ними всю жизнь. Клавдия Васильевна от всей души полюбила Алексея. Она, не болея, дожила до 91 года, и ни разу не пожалела, что переехала жить к ним в семью. Вера тоже очень любила свою мать и радовалась, что они живут все вместе. Алексей прожил до 94-х лет и до последнего дня держался молодцом до 91 года ездил за рулём. Он умер осенью 2017 года.
Вера жива до сих пор, ведь она моложе Алексея на 19 лет. Она чувствует себя хорошо, и сама справляется с хозяйством. После смерти Алексея она постоянно живёт на даче и даже в магазин за продуктами не ходит. Дети привозят ей всё необходимое. Да много ли надо пожилому человеку?
В квартире Алексея живут оба его сына со своими большими семьями, у каждого из них трое детей. Они пошли по стопам отца и стали офицерами. Один служит в военной разведке, а другой в ФСБ России. Они воевали почти во всех горячих точках, обоим было присвоены высокие звания Героев России. Младший дослужился до полковника, а старший стал генералом. Они на службе России до сих пор. У девочек тоже свои семьи, у каждой из них тоже по трое детей. Все они удачно вышли замуж и живут в одном районе Москвы.
О селе Троицком
Коллективизация в Красноярской губернии началась в 1930 году. Тогда было коллективизировано 15 процентов крестьянских хозяйств. К 1932 году эта цифра достигла 60-ти процентов.
В глухом селе Троицкое, что находилось в ста верстах от Красноярска, было всего-то пятьсот пятьдесят дворов, и проживало где-то полторы-две тысячи человек. Зато в селе имелись большой барский дом, ухоженный сад плодовых деревьев, просторный парк редких пород деревьев, липовые и дубовые аллеи, а также большой красивый храм с высокой колокольней.
За парком был огромный глубокий пруд, в нём барин разводил карпов. А сразу за конюшней располагался ещё один пруд, но немного поменьше. Там разводили больших белых уток.
Хотя село и находилось в стороне от дорог, его постоянно лихорадило: то красные придут, то белые, то банды атамана Семёнова нагрянут. Жизни спокойной у его жителей особо не было.
Красные спрашивали, кто сотрудничал с белыми, белые спрашивали, кто сотрудничал с красными. Красные расстреливали, белые пороли и вешали. Правда, особого зверства по отношению к селянам не случалось. Староста села старался сглаживать все недоразумения. Тем не менее, несколько человек всё-таки казнили: двух красные и двух белые. Последние ещё и выпороли с десяток селян.
Грабили все, кто мог. Красные, те хоть расписки оставляли. Староста потом, когда установилась Советская власть, поменял их на пять лошадей. На самом красивом холме, недалеко от барского дома, стояла большая трёхэтажная новая школа. Её начали строить перед самой революцией, а закончили строительство только в 1927 году. Строили частями. Флигель для детского сада и спортивный зал, а также зал для выступлений успели построить до прихода Советской власти. Всё остальное пришлось ждать целых 10 лет. Зато вместо одноэтажной школы, как было запланировано, построили трёхэтажную и по последнему слову педагогической науки. В ней имелись просторные спортивный и актовый залы. На первом этаже, во флигеле, располагался детский сад. Планировалось, что школа будет начальной, но потом сделали её семилетней. А после 1930 года в ней стали учиться 10 лет, как в городе. К тому времени детей в селе стало намного больше.
В марте 1935 года в село на двуколке приехали пятеро до зубов вооружённых сотрудников НКВД. Наконец-то и до Троицкого дошла очередь коллективизации и раскулачивания. К ним присоединились пять активистов из местной голытьбы, тоже вооружённых винтовками. Таких бездельников в селе и было-то всего пятеро. Они составляли Комитет бедноты. И, скорее всего, им и было суждено возглавить новое коллективное хозяйство.
Сотрудники НКВД и активисты пришли в дом к местному священнику отцу Семёну. Они выволокли его за волосы на улицу и стали жестоко избивать. Били руками, ногами и прикладами, пока он не упал в грязь.
Затем представители власти и активисты подогнали к церкви двуколку, выгрузили из неё динамит и заминировали храм. От взрыва он немного наклонился и просел. В стене появилась небольшая брешь. Высокая кирпичная колокольня осталась нетронутой. Больше взрывчатки у активистов не было, и они разъярённые и злые вернулись к дому священника. Батюшка Семён всё ещё лежал в грязи, где его оставили. Но теперь у его дома собрались почти все жители села около тысячи взрослых людей и, конечно, вездесущие дети.