Дороги, которым нет конца

Мартин Чарльз

Я купил ей билет до Миссисипи, несмотря на протесты. Потом я отвез ее в кофейню, где заказал для нее «Хони бэджер», а потом мы прогулялись по тротуару и стали ждать автобус. Пока ее губы были покрыты молочной пенкой, я достал бумажник и протянул ей деньги, которые у меня были с собой.

Несколько сотен долларов. Вместе с тем, что она собрала на улице и когда пела в «Канате», этот составляло около тысячи. Вероятно, больше, чем у нее водилось уже долгое время.

Она пыталась возражать, пыталась выглядеть строгой и суровой:

– Нет, Купер. Я не могу.

Я снова протянул сложенные купюры:

– Я заработал эти деньги на твоем голосе.

Она посмотрела на доллары.

– Мой голос уже давно никому не приносил денег.

Я засунул деньги в карман ее куртки. Она стояла со скрещенными на груди руками, высматривая транспорт, идущий на юг. Какое-то время мы оба молчали.

– Я хорошо повеселилась вчера, – наконец сказала она. – Или когда это там было, когда мы играли. Кажется, будто вчера.

– Я тоже.

Она посмотрела на горы.

– Я уже долго не чувствовала себя такой отдохнувшей.

Мой взгляд остановился на вершинах хребта Колледжиэйтс. Потом я посмотрел на часы, оставалось еще несколько минут.

– Горы имеют такое свойство.

Я много раз репетировал эту речь. Теперь, когда представился случай, я не мог подобрать вступление. Я хотел, чтобы Делия знала правду. Хотел исправить нашу историю. Но мне нужно было остановиться в шаге от полной правды. Ложная надежда еще хуже, чем ложная история.

Мой голос упал до хриплого шепота.

– Помнишь, когда мы только познакомились, я рассказал тебе, как моя мама подарила отцу гитару после того, как они поженились?

– Да.

– Я рассказал тебе, как вырос, играя на этой гитаре, а когда я уехал, то украл ее у отца.

Она кивнула.

– А помнишь, когда я приехал в Нэшвилл, то кто-то украл ее у меня?

Еще один кивок.

– Ты помнишь имя этой гитары?

Она порылась в памяти.

– Фрэнки? Арчи? Что-то с «и» на конце.

– Джимми.

– Точно.

– Сегодня утром ты видела, как я играл на D-28 с дырочкой под резонаторным отверстием. Ты еще сунула туда мизинец.

Она кивнула.

– Это Джимми.

Делия замешкалась. Кусочков головоломки было слишком много, а мы не приблизились к цели.

– Где дырочка?.. – Она замолчала.

– После пожара Сэм рассказывал две истории, помнишь?

Она едва заметно кивнула, вероятно, недоумевая, зачем нужно бередить старую рану.

– Что, если ни одна из них не была правдой?

– Это трудно доказать.

– Но что, если так?

Ответа не последовало.

– Что, если существует третья история? Правдивая.

– Тогда возникает простой вопрос, почему ты не любил меня так, чтобы сказать мне. Чтобы бороться за меня.

Я уже собирался открыть рот, когда за моим плечом появился автобус, и пронзительное шипение пневматических тормозов оборвало ниточку надежды, протянувшуюся в воздухе между нами. Иногда поднять вопрос о возможности существования правды бывает лучше, чем сказать правду. К тому же мое время истекло.

Конец ознакомительного фрагмента.