Дороги своих любят
Шрифт:
Во дворике запах бараньего жаркого стал совсем нестерпимым. Живот вора снова громко заурчал, настоятельно требуя своего. Друзья переглянулись и пошли к единственному освещенному окну - окну кухни. Азартные искры снова плясали в голубых глазах вора, и - о чудо!
– Юджин заразился от него этой игрой, этим щемящим и распирающем одновременно чувством хождения по краю, партии в кости с Фортуной...
Скрипнув дверью, пройдоха заглянул во внутрь и присвистнул от радости: на грубом дубовом столе, без изысков и особенного убранства, стояло блюдо жаркого и горячий, только что выпеченный каравай хлеба...
Когда в дверь, щурясь от яркого света, протиснулся колдун, на столе уже ничего не было, а довольный жизнью в целом и собой в частности Хьюго с завидным энтузиастом увязывал хлеб в тряпицу.
– На, это ты понесешь, - он уткнулся последний раз носом в каравай и протянул его другу, - Не переживай, совесть мы задобрим бараниной!
Маг сунул сверток под мышку, вор подхватил накрытое крышкой блюдо, и, окинув внимательным взглядом двор и убедившись, что все спокойно, грабители скрылись в ночи. Снова воцарилась тишина и покой.
* * *
Брат Вит и брат Рамон терпеть не могли дежурить сразу после вечернего звона. Во-первых, если кто-то не успевал погасить свет и отойти ко сну, то непременно начинал уговаривать дежурных закрыть глаза на этот промах. Которые, с одной стороны, не прочь были помочь товарищам, но, с другой - не особенно горели желанием подставляться самим. А, во-вторых, после позднего обхода всегда страшно хотелось есть. И если с просьбами справиться было нелегко, то решение второй проблемы брат Вит и брат Рамон нашли очень быстро. Всего-то и нужно было, что заглянуть попозже на кухню да приготовить себе еды.
В этот раз, правда, закончив с нехитрой стряпней и накрыв стол к запоздалому ужину, товарищам пришлось ненадолго отойти - отец Стратон приказал немедленно занести в комнату гостей постельное белье, воду и новые факелы. Конечно, бегать с такими поручениями - задача не для дежурных, но спорить о такой мелочи с суровым настоятелем не хотелось. Проще сделать побыстрее и продолжить трапезу, как показывал многолетний опыт.
И вот, когда два брата возвращались во внутренний дворик через открытую галерею, за закрытыми дверьми им почудился неясный шум, словно кто-то легкий торопливо уходил вглубь коридора. Рамон подкрался к двери в распахнул ее, но никого, конечно, не увидел.
– Вечно кажется что-то, когда ходишь вот так по ночам, - пробормотал он себе под нос и поспешил догонять товарища.
– Помнишь Эва?
– спросил брат Вит, когда Рамон с ним поравнялся, - Лет десять назад... нет, наверное, даже больше... Лет пятнадцать назад он учился здесь с нами. Ему тоже что-то все время казалось.
Брат Рамон задумался.
– Это тот странный тип, который то просиживал целыми днями в библиотеке, то бродил по Подземелью вместо занятий? Да? Ну, еще бы не помнить. Его волосы я тогда принял за жидкое золото. Они как будто светились на солнце, помнишь? Мы пытались с ним дружить, а он смотрел волком и вечно хмурый ходил, чернее тучи...
– А потом сбежал из ордена, наведавшись перед тем в оружейный склад и кладовые. Мы знали, что он что-то удумал и хотели сваливать с ним, но мне в последний момент не хватило духа, и я прикинулся спящим. Говорят, он выбрался из крепости и просто исчез.
– Да уж, странный он был парень. Не
– Зато у него теперь, кажется, есть товарищи...
Друзья детства немного помолчали. Вдруг до обоняния брата Вита донесся манящий, волнующий запах. До боли знакомый. Где-то он его сегодня уже встречал... Ну да, точно. Так пахнет жаркое. Горячее и ароматное баранье жаркое.
Братья переглянулись.
– Слушай, брат Рамон, мы что-то долго ходим. Мне от голода уже черт знает что мерещится! Если и дальше так пойдет, то нам запахнет морем и чайками. Пошли уже.
И двое монахов, то и дело принюхиваясь, обмениваясь впечатлениями и мечтая о горячем ужине, который их уже заждался (откуда такая уверенность?!), поспешили восвояси.
* * *
Как только хлопнула дверь, воришка наконец дал себе волю и с удовольствием чихнул, поднимая в воздух хлопья пыли. За этим старым гобеленом что, вообще никогда не убираются?! Очень непредусмотрительно с их стороны.
– Тебе монахов не жалко?
Вор поморщился, оторвался от самозабвенного чесания носа.
– Нет. Там в печи стоял еще один каравай и миска похлебки. Уж извините, баранина нам самим нужна! А по орденскому уставу дополнительные приемы пищи и так вряд ли предусмотрены.. А тебе жалко?
– Жалко у пчелки в...
– маг пожал плечами, по обыкновению отстраненно улыбаясь одними уголками губ.
– Не жалко. Нам и правда нужнее.
Хьюго согласно кивнул, приготовился чихнуть во второй раз, но споткнулся об ногу Юджина, и, не удержав равновесие, рухнул на пол. За секунду до того, как упасть, он рефлекторно схватился за служивший им укрытием гобелен, и тот, еще больше напылив, накрыл лиса с головой. Колдун дернулся было к нему, но из под складок ткани раздался новый чих и плохо сдерживаемый хохот. У мага отлегло от сердца.
– Хью, ты как, нормально?..
В ответ ему неунывающий рыжик хихикнул, высвобождая голову и руки.
– Я даже наш ужин не уронил, - откуда-то из глубины было извлечено накрытое крышкой блюдо и не без гордости продемонстрировано магу.
Тот кивнул. Потом скептически оглядел гобелен и расправил один из углов, чтобы лучше видеть рисунок... Юджин даже присвистнул.
– Ты хоть знаешь, в обнимку с чем сейчас валяешься?!
– С тканной картиной, которой закрывают трещину в облицовке... Хотя постой-ка! Неужели это карта?
– вор подвинул ногу, закрывающую часть изображения, - Местами карта, местами бестиарий, местами чей-то ночной кошмар после хорошей пьянки. Забавная штука. Все-таки не зря я за нее зацепился!
Маг молча указал пальцем на рисунок, где преступнику со скорбным лицом, в сапогах не по размеру и со штуками, подозрительно напоминающими отмычки, отрубали руку. На площади и при большом скоплении народа.
На секунду Хьюго задумался.
– А, ерунда! Это только рисуют так, чтобы не повадно было, - и, уже чуть тише, добавил, - Наверное.
– Что, ни разу не попадался?
– Было разок, - вздохнул рыжий.
– Отсидел свою неделю, и отпустили восвояси. А во второй раз меня оттащили к наместнику, и я влип в этот контракт... О, смотри, Поющий лес! Как его только не малюют, даже вон красные деревья сделали. Ууу, какая злюка!..