Дорогой плотин
Шрифт:
Иван лукавил. Больше того, он беспросветно врал. Каждый раз, когда оказывался на Каширке на автобусной остановке, стремился затеряться в толпе, чтобы не встретиться, и не быть замеченным. Очень он опасался увидеть Таню. Сил на спокойное «привет» могло и не хватить.
— Ага, ну да, — скептически кивнул Андрей. — Чего там на кафедре? — перевёл послушно тему.
А Ивана вдруг захлестнуло.
— Да прячусь я, конечно, от неё, прячусь. Чего уж тут скрывать. А чего я ей скажу, Андрюх?
— Ну,
— «Просто поговорить», — усмехнулся Иван. — Да даже когда просто подумаю про неё, будоражусь. А уж, когда покажется, что в толпе она, так и, вообще, сердце колошматится, не остановишь. А если у неё кто-нибудь есть? Так это удар для меня будет. А так, конечно, лёгкость ушла без неё. Это да, — Иван поставил квас, отыскал какую-то веточку и стал постукивать ей об ступеньку.
— А может, и нет никого у неё? А ты просиживаешь время впустую, а?
— Как это впустую? У меня интересная работа, друзья имеются, увлечения — пожал плечами Иван. Но не очень неуверенно.
— Сам же сказал, что в работе лёгкость ушла. Значит, даже работе вредит.
— Сказал. Вредит. Но если она не приемлет принципиальное моё Я, а? — с жаром заговорил Иван. — Если ей это поперёк горла, что и слушать не хочет, и убегает? Как с этим быть? Не могу же я все эти свои стремления взять и похерить ради любви там какой-то! Нет, нет, старина! Надо перетерпеть! И лёгкость былую обретём, — он стал остервенело хлестать прутиком.
— А какие у тебя стремления, которые ты не можешь отбросить, а? Пролив с переходом, что ли? — саркастически прищурился Андрей. Провоцировал. Сознательно.
— Пролив! Пролив! А Тане это заноза, понимаешь? Не просто она там с чем-то не хочет меня делить, не собственница она, нет. Не согласна она с таким подходом, вот и всё! Переломить не может, но и уживаться не желает.
— Да откуда ты так уверен? Вы ж гордецы оба! А, может, всё изменилось, повзрослела чуток.
Иван с подозрением глянул на друга.
— Это чего, сводничество, сейчас, что ли? Ольгина рука тут?
— Чего? Ты края ты гляди! Ещё и подкаблучником меня назови! — вспылил Андрей.
— Ну, про подкаблучника я ничего не говорил. Но вот разве по-мужски лезть в чужую личную жизнь? — с упором на последние слова стал выговаривать другу Иван.
— Не в чужую! И не лезть! А помочь заблудшему другу.
— Ха! А чего это вы так решили? Это же всё-таки вы, я правильно догадался?
— Ну да, мы, — неохотно кивнул Андрей.
— Ну, вот. Чего ж это я, выходит, по-вашему мальчик неразумный? Сам не разберусь? Пусть шишек набью, но зато же сам!
— Так зачем на собственных ошибках учиться, если можно на чужих?
— Это какие чужие ошибки, можно поподробнее сейчас? — удивился Иван.
— Ну, не совсем прямо конкретный пример, но совет же мы можем дать? Со стороны виднее. А ты в собственном котле варишься, и сбоку поглядеть и не можешь.
— Не могу, — согласился Иван. — Но зато правильнее самому через это всё пройти, нет разве?
— Упрямый! — развёл руками Андрей. — Хоть кол на голове теши!
— Нет, кол лучше не надо, — улыбнулся Иван своей никому не нужной победе.
— Ладно, давай про поход. Если в этот раз должны, то не поздно ли собираемся?
— Так у нас с прошлых подготовок основное всё есть, — с радостью вернулся к любимой теме Иван. — Подрихтую сейчас список, в мае из снаряги чего надо купим. В июне продукты. А форма… а форму мы с тобой, вроде и не теряли, так ведь?
— Это всё детали, ладно. Если ты говоришь, что всё нормально, в этом вопросе я тебе доверяюсь. Но ты лучше расскажи, чего ты вновь на переходе зациклился? Я не Татьяна, но всё-таки сомнения меня гложут. А твои объяснения первые я, признаться, уже подзабыл.
— Ну, ты помнишь, как после Крыма вроде бы успокоение снизошло на меня?
— Да, ещё ты говорил, что после того, как увидел, что шанс есть выпутаться из всей этой истории… ну, которую мы видали в будущем этом, будь оно неладно.
— Именно! И, хотя, конечно, нельзя сказать, что я прямо совсем успокоился — делать всё равно чего-то надо, с «верхотуры» это понятно было. Толкнуть себя, всю историю в другую колею — нужны усилия. Это понятно. Но, действительно, брожения притихли во мне вроде. А тут эта статья про пролив.
— Где про дамбу-плотину-мост?
— Угу. Прочитал, воодушевился просто самим проектом, — Иван помолчал, хлебнул кваска. — Про переход это уже пото?м в голову стукнуло.
— И так стукнуло, что с Татьяной разбежались вмиг?
Иван с укором посмотрел на друга.
— Вот отчего такой примитив сложился относительно нашего с ней поведения, а?
— Ну, а чего такого? Ты загорелся, она вспыхнула, оба загордились поговорить о такой ерунде, оно и выросло в гору недомолвок и проблем, — удивился Андрей.
— Вот-вот, я и говорю, что корня ты и близко не видишь! — горячился Иван. — И, вообще, это к делу не относится.
— Это как сказать, — тихонько пробубнил Андрей в свою кружку.
— Чего ты там?
— Да нет, я молчу. Продолжай, пожалуйста, — махнул рукой, приглашая Андрей.
Иван хмуро поглядел на него, но продолжил.
— Про переход, значит, задумался…
— Сержант Сидоренко! — сзади незаметно подошёл милиционер. Ребята удивлённо посмотрели со своих сидушек на него сверху вниз. — Что же это вы, товарищи, нарушаете порядок?