Дорогой Солнца. Книга вторая
Шрифт:
Борт упал в Подмосковье.
Название деревни, где это произошло, высветилось в памяти. Ильинский Погост. Точно.
— Самолёт там упал. Сверхзвуковой, пассажирский, — ответил я. — Только старожилы и помнят.
Мужик просиял.
— Значит, в натуре местный, — сказал он. — А чего машина без номеров-то?
— Да горючки не так, чтобы много выделили, — вздохнул я. — Ехать приходится через жёлтые зоны. Наш председатель сказал, что так безопаснее будет, что приезжих в таких местах сильно не любят.
— Дурак ваш председатель! — с чувством
— Неа, — вздохнул я. — Москвич я. Бывший…
— Ясно… ну что, проезжай тогда, удачи тебе с поисками. Вообще с ними всё нормально должно быть, наши навещают деревенских, кто эвакуироваться отказался, продуктами помогают, да с огородом. Так-то официальной власти тут нет. Изредка только военная полиция забредает, противодиверсионные мероприятия проводит. А вообще тут всё на нас, народной самообороне всё и держится. Жёлтая зона, считай, пока ресурсы найдут, чтобы такими, как мы заниматься… в общем, дело рук утопающий, сам понимаешь… — он грустно вздохнул.
— Спасибо, — кивнул я. Потом бросил быстрый взгляд на толпу рядом и всё-таки решился спросить: — а там что за дела?
Мужик посмотрел в указанном направлении.
— А. Так штаб у нас там. Тут же вроде как главная дорога в город, вот и сподручнее под контролем держать. Из здешних домов-то в микрорайонах процентов тридцать жителей осталось, помещения пустуют. А котельная и централь местная работают, вот и экономим ресурсы. Сегодня передовой отряд под Юрцово диверсантов перехватил. Матёрые, сволочи, были — нашего одного положить успели.
— Ого! — я округлил глаза. — И что, захватили их? Допрашивать будут?
— Что? — удивился мужик. — Ага! Щяз! Допрашивать! Ещё скажи нацгвардии передать! Говорю же: нашего порешили. Ну и наши их порешили в ответ. Да ты не переживай особо-то, из них слова не вытянешь, так что лучше сразу утилизировать.
— И что… много их попадается?
— Да дофига! Поначалу как-то стремались дело-то иметь, а сейчас навострились вроде как. Бьём потихоньку.
— А народ-то чего собрался? Разбор полётов, да? — пользуясь благодушием собеседника я продолжал узнавать информацию.
— Да не… с этими гавриками мужик был. Вроде наш. Но больно на мародёра похож. Захватили его те, значит, чтобы дорогу указывал или ещё для чего такого. Вот, руководство решать будет, что делать с ним: реально ли мародёр да успел ли с той группой набедокурить.
— Ясно, — кивнул я. — Ну, спасибо ещё раз. Поеду своих выручать! Говоришь, они там огородничают, да?
— Ну а чем ещё заниматься-то? Почву проверяли, безопасно.
— Ох, как бабулю бы оторвать-то теперь от её картошки… — грустно вздохнул я.
— Картошка знатная уродилась! — осклабился мужик. — Багажник готовь! И удачи тебе!
— Спасибо, — кивнул я в ответ.
Глава 14
Искать ночлег я не решился. Да, тут
Самоорганизация людей может приобретать разные формы. Иногда довольно уродливые. И тут имелись некоторые тревожащие признаки: странный знак на плакате при въезде в город, внесудебная расправа над диверсантами (если это действительно были они) воспринимается местными спокойно, как само собой разумеющееся.
Да, тут не было той непонятной хтони, которая мне попалась в Миассе, со странными танцами и ритуалами… хотя кто знает, что тут происходит ночами?
И, увы, мне придётся в ближайшее время это выяснить.
Но для начала я решил проехать в сторону Ильинского Погоста, чтобы на всякий случай закрепить свою легенду. Мало ли, вдруг тот мужик по радио передал мои данные замаскированным стационарным постам?
За городом я нашёл дорогу, ведущую налево, в сторону шоссе на Воскресенск, и поехал по ней, рассчитывая сделать петлю и вернуться поближе к городу.
Укрытие для машины я обнаружил недалеко от трассы, возле самой границы красной зоны. Это было странное место: прямо в чистом поле стояли старые самолёты: Ан-24 и Як-40. Удивительно, но машины были в довольно приличном состоянии, если не считать облупившейся и выгоревшей краски: иллюминаторы были на месте, входные люки не вскрывались.
Когда-то участок, где стояли самолёты, отделял от окружающих полей и просёлков длинный забор, сейчас местами поваленный.
Заехал я сюда ради любопытства: самолёты привлекли моё внимание, и я решил проверить, мало ли, вдруг здесь сохранилась ценная аэродромная база.
Однако же ничего полезного я не нашёл. Да, когда-то тут были настоящее аэродромное хозяйство и, возможно, даже полоса, но теперь от них остались лишь следы.
Зато я обнаружил неплохое укрытие: бетонный навес, сверху заросший густым кустарником. К нему вела старая колея, которую можно было разглядеть лишь в непосредственной близости.
Видимо, когда-то тот служил защитой для какой-то аэродромной техники.
Никаких следов, что здесь кто-то бывал, я не нашёл: ни мусора, ни обычных надписей. Наверно, в этот район оставшиеся жители Егорьевска стараются не заходить: всё-таки красная зона совсем рядом.
Я достал дозиметр и обследовал укрытие вместе с подъездными путями. Да, фон был повышен, но лишь слегка, и не очень отличался от показателей в самом городе. Не было тут и пятен загрязнения.
Вдалеке за дорогой, на юге, виднелся лес. Он был в характерных рыжих подпалинах. Значит, туда осадки всё-таки добрались. Видимо, облако двигалось восточнее, вдоль города. Определённо, в те места лучше не залезать, значит, я выбрал правильное направление на Жуковский.
Я собирался дождаться темноты, чтобы идти на выручку Рубину. Пытаться отбить его сходу нечего было и думать. По крайней мере, не с тем вооружением и экипировкой, которые у меня имелись.