Дорогой сосед
Шрифт:
— Её?
— Думаю, да. Это девочка, — улыбнулся он.
— Как ты справишься с этим, Дэмиен? Со страхом и виной, о которой всегда беспокоился?
Он долго думал, прежде чем ответить.
— Если и есть то, чему я научился, так это жить со страхом. Я проживаю каждый день, зная, что в любой момент могу откинуться, но больше не позволю этому страху управлять своей жизнью. Так что я справлюсь с этим так же, как и со всем остальным. Буду каждый день просыпаться и молиться тому Богу, что послал мне тебя и помог перенести операцию. Буду молиться, чтобы он защитил
Он вновь опустил голову на мой живот.
— Святое дерьмо. У нас будет ребёнок.
Я позволила себе осознать его слова. Впервые позволила себе обрадоваться, словно только узнала эту новость.
— У нас будет ребёнок! — повторила я, широко улыбаясь.
***
На следующей неделе мы впервые услышали биение сердца нашего малыша. Это оказалось одновременно и волшебно, и пугающе.
Мы ещё несколько лет не узнаем, на нашей ли стороне генетика. Гипертрофическая кардиомиопатия проявляется в юношеском возрасте. Мы позволим нашему ребёнку самостоятельно решить, хочет ли он пройти тестирование, а пока сделаем всё возможное, чтобы до тех пор оберегать его.
ГЛАВА 25
Сделать из мушки слона
Планирование большой свадьбы пришлось отложить до рождения ребёнка. Слишком многое предстояло сделать, начиная от обустройства детской и заканчивая подготовкой собак к пополнению в семействе.
Пол ребёнка мы решили не узнавать, хотя Дэмиен по-прежнему считал, что это девочка. Таким показался ему тот дух, которого он видел во сне или что это там было. Он называл это отцовской интуицией.
Для детской мы выбирали вещи серого, жёлтого и зелёного цветов, но Дэмиен периодически подкупал мелкие розовые предметы и расставлял по комнате, так что она предназначалась для девочки.
Мой живот выдавался несильно, и Дэмиен прозвал его своим «маленьким пляжным мячом».
В целом, беременность протекала гладко до последнего месяца.
Тогда Дженна огорошила нас новостью о том, что планирует переехать в Колорадо со своим новым парнем и хочет забрать собак.
Дэмиен пытался убедить её, что Двум Д будет лучше в Калифорнии, ведь здесь они выросли, однако она угрожала пойти в суд. Прогноз виделся печальным.
Я так переживала, что мне прописали постельный режим в связи с высоким артериальным давлением. Теперь Дэмиену пришлось волноваться не только о собаках, но и нашем с ребёнком здоровье. Я же, в свою очередь, волновалась о том, как весь этот стресс сказывался на его сердце.
Единственным спасением оставались собаки, которые забирались на постель, не позволяя мне оставаться в одиночестве, когда Дэмиену приходилось отлучаться. Он больше даже не ругал их за это, зная, как они меня успокаивают, однако всё равно не пускал на кровать по ночам. Я знала: он боялся, что Дженна выиграет суд и заберёт их. Так что псы жили в своё удовольствие.
Однажды Дэмиен пошёл в магазин за вкусняшками, которых я вдруг сильно захотела, и вернулся на два часа позже, чем должен был.
— С этим покончено, —
— Что?
— Всё кончено. Она оставит собак с нами.
— Правда? Как?
— Я написал договор и заплатил ей.
— Что ты сделал?
— Предложил ей столько денег, что отказаться она не могла. Хватит с нас переживаний. Я не мог позволить ей их забрать.
— Сколько ты ей отдал?
— Не волнуйся, мы можем себе это позволить. К тому же нет той цены, что я не был бы готов за них отдать.
Он в очередной раз взял всё в свои руки и пришёл мне на помощь. Почувствовав, как по щекам побежали слёзы облегчения, я впервые осознала, как сильно страх потерять псов сказывался на моём самочувствии.
Обычно Дэмиен не забирался на кровать вместе с нами, но в этот раз он втиснулся рядом. Лёжа в окружении Трёх Д, я ощутила безграничное умиротворение. В животе толкнулся малыш. Наша семья осталась в полном составе, и никто не мог этого отнять.
Этому не было цены.
***
Вечер в день перед моим запланированным кесаревым сечением выдался ясным, на тёмно-синем небе ярко горели звёзды. Мы с Дэмиеном сидели во дворе, фантазируя о том, чем займёмся после рождения ребёнка.
— Жду не дождусь того момента, когда вновь смогу поесть суши и самостоятельно побрить ноги.
Дэмиен опустил руку на моё бедро.
— А я жду не дождусь, когда смогу закинуть эти ноги себе за спину и оттрахать тебя, не беспокоясь о том, что наврежу ребёнку. — Он повернулся ко мне. — Ноги можешь брить сама, но бритьё киски оставь мне.
— Я так и собиралась поступить.
— Отлично, — подмигнул он.
— О! Ещё я хочу вновь попробовать свой латте. Скучаю по кофеину.
Дэмиен хмыкнул.
— Знаешь, чего хочу я? Выбросить этот долбаный кайфолом в окно. Этим я займусь первым делом.
Я рассмеялась. Он имел в виду мою подушку для беременных, с которой я спала последние несколько недель. Она служила препятствием между нами.
— Может, отдадим её Двум Д? Я как-то видела, что они к ней пристраивались. Одновременно.
Он поиграл бровями.
— Это напомнило происходящее в твоих романах?
— Нет, — ответила я, толкнув его локтем.
Усмехнувшись, он поцеловал меня в щёку.
Кесарева я ждала с нетерпением. Из-за преэклампсии врач решил, что операцию лучше провести за неделю до предполагаемой даты родов, особенно учитывая то, что шейка матки у меня совсем не раскрылась.
Мы волновались, но предвкушали встречу со своим малышом.
***
Дэмиен выглядел чертовски забавно в шапочке, предоставленной больницей. Находясь здесь, я вспомнила свою тревогу в день его операции. Представлять, как врач разрежет сегодня мой живот, было страшно, но это не шло ни в какое сравнение с теми переживаниями за мужа.
Его следующие слова меня удивили:
— Знаешь, как бы я ни боялся операции, сейчас ощущения намного хуже. Скорей бы всё закончилось.
Я улыбнулась. Видимо, так и бывает, когда любишь кого-то. За этого человека переживаешь больше, чем за самого себя.