Дорогой, все будет по-моему!

Стефани зажмурилась и протянула вперед руки. Буйное веселье сына захватило ее, заставило снова почувствовать себя ребенком. До чего трудно поверить, что прошло девять лет! Ровно девять лет назад в этот самый день она тряслась от холода и ревела оттого, что шел дождь, который грозил погубить прическу. И тут Джеймс ворвался в гостиничный номер, где она одевалась, невзирая на хор голосов, восклицавших, что жениху видеть невесту до свадьбы – дурная примета. Он знал, что она нервничает и хочет видеть

– Тебе придется напялить макинтош, – сказал он, – и галоши. Зрелище будет потрясающее. – И Стефани, хотя и очень нервничала, засмеялась. – Я это к тому, что не смогу жениться на тебе, если ты будешь похожа на мокрую ворону. Это подпортит мне репутацию.

Мама Стефани, которая помогала дочке влезть в платье из серого атласа, мало напоминающее свадебный наряд, еще не привыкла к шуточкам Джеймса. Она зашикала и попыталась выставить его из комнаты, но Джеймс уселся в кресло в углу и отказался сдвинуться с места. И когда подошла пора отправляться в мэрию, Стефани полностью расслабилась, овладела собой и ничуть не сомневалась, что этот день станет счастливейшим в ее жизни, каким ему и назначено быть.

Ее волосы в конце концов прилипли к голове, словно мокрые веревки, но Джеймс заявил, что никогда еще она не выглядела настолько красивой, причем слова его звучали с такой убежденностью, что она ему действительно поверила.

С тех пор каждый год он превращал этот день в праздник и преподносил ей тщательно выбранные подарки. На первый год это была пара сшитых на заказ веллингтонов, которые намекали на непогоду в их свадебный день. Теперь она дорожила ими совсем по другой причине – они напоминали о последних проведенных вместе выходных, когда они топали по грязи в окрестностях Гластонбери. Она еще не знала тогда, что беременна Финном.

Или ночь в «В&В», которая стала возможной потому, что его родители вызвались посидеть с двухлетним Финном, а то у нее уже ум за разум заходил. Или жестяная лейка, которая ей приглянулась. Следуя его примеру, она тоже стала делать ему сюрпризы, чего в ее семье никогда не водилось. Рождество было для этого наиболее подходящим случаем. Чего тебе хочется? Новый миксер? Прекрасно, ты его получишь. Год за годом она дарила ему книги и безделушки, а однажды в порыве сентиментальности презентовала даже фотографию в серебряной рамке, на которой они были втроем. По правилам подарки должны были оставаться тайной до главного дня, против чего Финн, доверенное лицо обеих сторон в подготовке сюрпризов, решительно протестовал.

В этом году Стефани купила Джеймсу открывалку в виде рыбки, потому что Финн утверждал, что папа восхищался ею у витрины магазина, хотя сама она в этом сомневалась. Джеймс с нетерпением вскрыл подарок, сорвал бумагу и довольно улыбнулся. Впрочем, Стефани знала, что он в любом случае не покажет неудовольствия. Теперь пришел ее черед, и она едва сдерживала нетерпение.

– Ну давайте уже, – засмеялась она и услышала, как захихикал от радости Финн.

– Не открывай глаза, – велел Джеймс, и она почувствовала, как ей в ладони опустилась легкая квадратная коробочка.

Стефани подозревала, что он собирается купить ей новую Джейми Оливер, да и сама усиленно намекала Финну, что хочет именно ее. Но это не было похоже на Джейми Оливер.

– Теперь можешь открыть.

Она послушалась. На ее ладони лежала маленькая алая коробочка, обещавшая совершенно конкретное содержимое. Не может быть… Они не предполагали совершать крупные траты, подарки были просто символическими, забавы ради. Вот сейчас она откроет коробочку, и… в ней окажутся пластмассовые бусы из «Камден-Маркет». Все обернется шуткой.

Финн мячиком прыгал от предвкушения.

– Ну! Открывай!

Она придала лицу выражение искреннего нетерпения – Джеймс уже проделывал такие штуки; однажды он, например, обернул красивой тисненой бумагой большую коробку, а когда она развернула и открыла коробку, в ней оказалась еще одна коробка, а в ней – еще одна, и в конце концов осталась только маленькая и пустая спичечная коробочка. Правда, потом он вытащил из-за диванных подушек настоящий подарок. Финн решил тогда, что это была самая прикольная шутка из всех им виденных.

Стефани открыла коробочку. Внутри оказалась, как можно было подумать на первый взгляд, весьма удачная имитация серебряного браслета, усеянного розовыми бриллиантами. Она озадаченно уставилась на Джеймса. Он приподнял брови, словно спрашивая: ну а ты чего ожидала? Стефани взяла браслет с белой атласной подушечки. Он определенно не был пластмассовым.

– Джеймс…

– Разве тебе не нравится? – спросил Финн.

– Конечно нравится, но это слишком. Когда это мы такое делали? Я имею в виду – тратили друг на друга целое состояние? Он уж точно стоит целое состояние.

– Я просто решил подарить тебе что-то красивое, что-то настоящее, чтобы показать, как ты мне дорога. Как… я люблю тебя.

Финн фыркнул и сделал вид, что его тошнит.

– Он очень красивый. Я даже не знаю, что и сказать. – Она посмотрела на мужа, склонив голову набок.

– Ну, скажи, например: «Спасибо тебе, Джеймс, за твою потрясающую доброту и щедрость». Это для начала, – ответил он, сдерживая смех.

Она улыбнулась:

– Спасибо тебе, Джеймс, за твою потрясающую… как там дальше?

– Доброту и щедрость.

– Да, именно так ты и сказал.

– И за то, что ты такой удивительный, уж не говоря о том, какой красивый, и умный, и даже, по мнению некоторых, гениальный муж.

Стефани прыснула.

– Ну уж нет, чтобы услышать от меня такое, тебе придется купить что-то пооригинальнее, чем браслет от Картье.

– Не забудь об этом на будущий год, – тоже смеясь, сказал Джеймс, – когда пойдешь за покупками.

Стефани продела руку в браслет. Он был изумительный, именно такой, какой она сама выбрала бы для себя, разве что решила бы, что он слишком дорогой, и удовлетворилась чем-то попроще. Джеймс, если захочет, все еще способен удивить ее. Она обвила руки вокруг его шеи и прижалась к нему.