Дорогой, я случайно!
Шрифт:
Я неохотно выпускаю из объятий Олю и иду на этот противный визг. В ванной, забившись в угол сидит Адольф и дико воет. В маленькой комнате, обложенной кафелем, этот звук еще невыносимее.
– А ну, молчать! – Рявкаю на него. Но тот, не реагируя на меня, начинает метаться по комнате.
– Ты не понял? – Продолжаю орать на него.
– С ним что-то не так, - заключает Оля, которая все это время стоит у меня за спиной.
Да что с ним может быть не так? Еда есть, вода
Оля смело подошла к собаке, присела рядом с ним на корточки, легонько погладила.
– Кажется, она рожает, - заключила девушка.
Что? Как это?
Он же Адольф?
Или не Адольф?
Просил же Ленку тогда. Вот же Лена, вот удружила! Или у нее просто мозгов не хватило проверить наличие бубенчиков? Ну да, как их в этой шерсти найти-то?
Животное снова громко завыло, а мне захотелось заткнуть уши.
– Принеси какую-нибудь простынь, - скомандовала Оля. И я поплелся искать простынь.
Не, ну, допустим, Ленка не нашла тогда кабеля. Чего мне не сказать об этом? Предупредила бы хоть на случай внезапных родов. Или у нее все мозги в губы перетекли? Не, ну точно, там какая-то побочка есть.
– Держи, - говорю, протягивая Оле простыню. Она ловко сворачивает ее, удобно располагая на ней собаку.
– Потерпи немножко, - говорит, ласково поглаживая животинку. А та смотрит в ответ так жалобно, что даже у меня что-то ёкнуло в груди. Не могу смотреть, как она мучается. Это сложно.
А потом началось что-то странное и дикое. Из Адольфа начали вылезать щенки, похожие на мокрых мышей. Один за другим. Пять штук. Как они поместились-то все? Вон теперь лежат, прижимаясь к мамке.
– Какая прелесть, - говорит Оля, умиляясь этой картиной.
Ага, точно прелесть. И завтра, когда ты снова опоздаешь на работу, будет, что мымре рассказать. Тут даже придумывать ничего не надо. Но, зная олину фантазию… Уверен, она такого напридумывает, что хватит на целый боевик!
Эпилог
Прошел год.
– Это просто какой-то кошмар, - сказал Оля, стоя перед зеркалом. – Я выгляжу просто ужасно. Какой-то огромный бегемот.
Она повернулась боком, и ее огромный живот стал казаться еще больше.
– Не преувеличивай, - сказал я. – Ты замечательно выглядишь. – Сказал я то, что говорят все мужья своим беременным женам. За то время, что мы вместе, я успел выучить правильные ответы на все ее вопросы:
«Я толстая?»
«Нет».
«А в этой блузке я не выгляжу бледной?»
«Нет, конечно».
«Во время беременности я стала похожа на бегемота?»
«Дорогая, ты прекрасна».
Оля крутится перед зеркалом еще пару минут, а потом устало выдохнув, идет на кухню неуклюжей походкой. Живот ее, в самом деле, выглядит слишком большим, но об этом я стойко помалкиваю. Через минуту я слышу, как она открывает холодильник. И мне остается только гадать, какой набор из несочетаемых между собой продуктов пойдет сегодня в ход.
– Ой, - стонет она внезапно. Я подрываюсь с дивана и несусь на кухню.
– Что случилось?
– Кажется, началось. – Говорит она, хватаясь за поясницу.
– Ты уверена?
Последние два ее «началось» закончились тем, что в первый раз она переела тортика, а во второй предполагаемые роды закончились возвращением домой, потому что она просто переела огурцов. Ну, конечно, и не такое бывает, если съесть банку соленых огурцов за один присест. И вот теперь мне уже как-то не верится.
– Ну, конечно, уверена, - говорит раздраженно.
– В прошлый раз ты тоже была уверена, - настаиваю я.
– Много ты понимаешь! – кричит обиженно и снова хватается за поясницу.
– Ладно, я за сумкой.
Быстро хватаю сумку, выношу ее в коридор.
– Куда собрался? – Говорит Оля. – А мне помочь одеться не хочешь?
А, ну да. Я как-то совсем забыл.
Мы идем в комнату, и я помогаю ей натянуть штаны и свободную футболку, а сверху еще и свитер.
– Ой, я педикюр забыла сделать. Давай по дороге заедем в салон красоты? – Говорит Оля, глядя на пальцы ног, пока я пытаюсь натянуть на нее носки, поставив ее ногу себе на коленку.
– Оль, какой педикюр? Ты с ума сошла? – Резонный вопрос, учитывая то, что мы вообще-то рожаем.
– Ну как, какой? Вот представь, приеду я в роддом, разденусь, а там… этот кошмар. И все посмотрят на мои отросшие ногти.
Иногда, когда она выдает нечто подобное, мне кажется, что с беременностью ее мозг напрочь выключился. И осталось… хм, ну то, что осталось.
– Оль, какое кому дело накрашены у тебя ногти или нет? – Стараюсь привести ее в чувство.
– Ты совсем не хочешь, чтобы я была красивая, да? – Начинает она всхлипывать. Ну все, сейчас будет истерика.
– Ладно, поехали в салон красоты, - быстро сдаюсь я, не в силах больше это терпеть. Натягиваю ей на ноги кроссовки, и мы выходим из дома.
– Ой, - снова хватается она, но теперь уже за живот.
– Больно? – Блть, вот теперь мне реально страшно. Похоже, это уже не ложные схватки.
– Нормально, - храбрится она, шумно выдыхая. – Не волнуйся, в салон красоты успеем заехать.
Она не в адеквате, это факт.
– Оль, а может, сразу в больницу? – аккуратно протестую я.
– Нет, в салон сначала.