Дорожный реквием
Шрифт:
— А чего это у вас? — Попов кивнул на сверток. — Закуска что ли?
— Да, закуска. С это закуской я думаю, мы себе и на выпивку заработаем! Рули! — Алексей подмигнул водителю.
Тот ухмыльнулся и потянулся к магнитоле.
— Только не Шнура!
— А у меня ничего больше и нет! — весело откликнулся Попов и ткнул по кнопке пальцем.
«…Эх дороги… уноси ноги… я шел по дороге..» — заревел Шнур.
Степанов невольно кивал в такт музыке.
Полковник
Когда за спиной у Степанова хлопнула дверь — Иванов, не поднимая головы, тихо сказал:
— Садись, я сейчас. Волокита бумажная. Надо дела вот в порядок привести…
Степанов, тихо прошел к столу в углу кабинета и, отодвинув стул сел. Пауза затянулась, на несколько минут. Полковник, что — то тихо бормотал себе под нос — не замечая присутствия Алексея. Тот с улыбкой наблюдал за ним.
Наконец Иванов бросил на стол шариковую ручку и разогнувшись — устало потянулся, раздвинув в стороны руки:
— Ну, не пойму я, как это всякие клерки и бумажные черви всю жизнь сидят вот так, не разгибаясь! Ну, что там у тебя? — полковник внимательно посмотрел на Алексея.
Тот, заерзал на стуле и, опустив глаза — ответил:
— Ну, что, нечего пока.
— Ну, как это нечего? Мне докладывают — вы, там, какого то убийцу мертвого нашли? Мол, все раскрыто? А ты смотрю печальный? Я даже чуть было генералу не доложил о победе нашей… — сказал Иванов, с издевкой.
— Да нет, Павел Юрьевич — рановато докладывать.
— Что так? Результата что ли нет?
— Нет.
— Что вообще? А этот мертвый — кто он?
— Да, это не тот. Этот мертвый как я думаю — отвод. Ложный след. И нечего более.
— Хм, странно. Неужели, там, в Рогачево, орудует такой матерый волк? Что то, даже — как то, не клеится. — полковник говорил это тихо но сурово.
Степанов все ждал — когда он сорвется. Но громких криков из уст шефа не вырывалось. Напротив. Иванов спокойно — расслабил галстук на рубашке, и задумчиво, посмотрев в окно — печально сказал:
— Может Леша, тебе какая помощь нужна? Что там такое? Я помогу!
Степанов тяжело вздохнул.
— В общем да. Надо, кое, что тут поразмыслить. Вот пришел посоветоваться.
— Ну, совет это дело хорошее. Ладно. Кончим тут этот театр. Говори — что там у тебя?
— В общем вот. Главная улика. — Степанов положил на стол сверток с расстегаем.
Полковник покосился на сухой пирог и медленно встав, из — за стола, подошел к Степанову.
Не трогая, свертка, он тихо спросил:
— Что за сухари?
— Вот — я думаю. Это послание настоящего волка.
— Хм,
Степанов обиженно хмыкнул носом. Павел Юрьевич похлопал его по плечу и добродушно сказал:
— Ладно, Леша — не обижайся. Не обижайся! Говори, что там?
Алексей рассказал Иванову о его поездке в Рогачево. Полковник внимательно слушал и медленно ходил по кабинету. Он не разу не перебил Степанова, хотя его рассказ затянулся минут на пятнадцать.
Когда Алексей закончил рассказ — Иванов вернулся на свое место и сев в кресло закурил. Сделав — две глубокие затяжки, он хитро прищурил левый глаз и весело сказал:
— Ну, что же ты Леша! Говоришь. Что нечего не нарыл за два дня?! Вон сколько информации привез! Есть результат, хотя конечно и не такой — какой мы ожидали, но я понимаю — за два дня — такой клубок не распутаешь. Теперь вопрос — что собираешься делать?
Алексей пожал плечами:
— Хм, не знаю. Честно говоря — вот пришел к вам, за советом.
Иванов выпустил изо рта в очередной раз дым от сигареты и ответил:
— Тут нужен психолог. Причем хороший. Я вижу — у этого парня крыша едет. Но не просто едет, а как говориться с чувством, с толком с расстановкой! И пока он еще чего не наколбасил — его надо вычислить.
— Я, тоже так думаю. Но где найти психолога? У меня кроме наших — ментвоских, которые, только про канареек говорят — никого нет!
— Хм, психолог говоришь?! — Иванов задумался.
— Павел Юрьевич. Нужен, как говориться инженер людских мыслей. Таких, только — в Москве найти можно.
— Ну, зачем же ты так! Есть и в провинции специалисты, не все еще за рубеж свалили.
Иванов достал из стола большой блокнот в кожаном переплете и стал листать страницы.
— Вот, тут, у меня все телефоны моих старых друзей и знакомых. Есть среди них и один. Такой хитрожопый человечек с исконно русской фамилией. Психолог. Он уже лет двадцать пять, как в университете кафедрой заведует. Специалист что надо! Профессор.
— Хм, это хорошо. А как зовут то?
— Я говорю — фамилия исконно русская — Илья Моисеевич Рабинович!
Глава 6
Кафедра профессора Рабиновича находилась на третьем этаже нового корпуса университета. Прежде чем найти нужный кабинет — Степанов минут десять петлял по длинным и однообразным коридорам. Устав, от бестолковых ответов, встречавшихся ему студентов, Алексей устало сел в фойе — на обшарпанное кресло. Рядом стояла большая фарфоровая ваза в виде абстрактной головы — не то индейца, не то деревенской женщины. Студенты университета — судя по табачному запаху, доносившемуся из чрева сосуда, давно превратили эту вазу в большую пепельницу.