Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы
Шрифт:
— Ты знаешь этого олуха? — спросил Пэйнтер. — Ты участвуешь в заговоре?
— Мистер Пэйнтер, предоставьте правительству самому управляться со своими проблемами. Этот человек — одна из наших проблем, — по-английски ответил Смег.
— Ну, он точно проблема, это уж правда.
— Вы позволите мне разобраться с ним?
— А ты уверен, что сможешь?
— Я… думаю, да.
— Уж я надеюсь.
Смег кивнул и повернулся к шерифу.
— Ты хоть представляешь, что здесь натворил? — спросил он на базовом слоринском.
— Я…
— Ты знаешь, что ты такое?
— Я… слорин?
— Правильно. Третичный прародитель слоринов. Ты что-нибудь знаешь о том, как получил повреждения?
— Я… нет. Получил повреждения? — Он посмотрел вокруг, на придвинувшихся поближе людей. Они все уставились на него с любопытством. — Я… проснулся там, в… поле. Не могу… вспомнить…
— Очень хорошо, мы…
— Я вспомнил! Предполагалось, что мы понизим уровень преступности, подготовим пригодное общество, где… где… я… не знаю.
Смег глянул поверх детских голов на Рика, который остановился позади пожарной машины, снова уставился на Пцилимина.
— Я здесь довел уровень преступности почти до неустранимого минимума, — сказал шериф.
Смег закрыл глаза рукой. Неустранимый минимум! Он уронил руку и свирепо глянул на бедного глупца.
— Ты заставил этих людей узнать о слоринах, — произнес Смег обвиняющим тоном. — Хуже того, ты заставил узнать их самих себя. Ты заставил их задуматься над тем, что скрывается за законом. То, что каждый служитель закона на этой планете знает инстинктивно, а ты, слорин — поврежденный или нет — не мог видеть.
— Видеть что? — спросил Пцилимин.
— Без преступности нет надобности в служителях закона! И ты вел к тому, чтобы оставить себя без работы! Первым правилом в таких случаях является сохранение для этой работы достаточно требуемой активности, чтобы иметь уверенность в своей постоянной занятости. И не только это. Ты должен расширять свою сферу, открывать еще больше подобных возможностей. Вот что подразумевается под «не изменять своему месту».
— Но… предполагалось, что мы создадим общество, где… где…
— Предполагалось, что ты устранишь случаи жестокости и насилия, дурак! Ты должен перевести преступность в более легкоуправляемые формы. А ты оставил им насилие! Один из них стрелял в тебя!
— О… они пробовали способы и похуже.
Смег посмотрел направо и встретился с вопрошающим взглядом Пэйнтера.
— Это еще один венгр? — спросил Пэйнтер.
— Ээээ, да! — решил согласиться Смег.
— Так и думал, вы двое говорите на этом иностранном языке. — Пэйнтер сверкнул глазами на Пцилимина. — Его нужно депортировать.
— Вот именно, — кивнул Смег. — Вот зачем я здесь.
— Ну, ей-богу! — сказал Пэйнтер. Он посерьезнел. — Я лучше предупрежу тебя, однако. Шериф, он завел себе какую-то машинку, вроде как забираться в мозги. Нельзя толком думать, когда он ее включает. Носит ее в своем кармане, я подозреваю.
— Мы обо всем этом знаем, — буркнул Смег. — У меня самого есть такая же машинка. Это военная тайна, и мы не можем использовать ее просто так.
— Держу пари, ты вовсе не из Департамента сельского хозяйства, — хмыкнул Пэйнтер. — Держу пари, твой департамент называется ЦРУ.
— Это мы не будем обсуждать, — сказал Смег. — Однако, надеюсь, что ни вы, ни ваши друзья никому не расскажете о том, что здесь произошло.
— Мы стопроцентные американцы, мистер Смег. Можете не беспокоиться.
— Отлично, — потер руки Смег и подумал: «Как удобно. Может, они считают меня полным идиотом?» Он спокойно повернулся обратно к Пцилимину и спросил:
— Ты следил за разговором?
— Они считают тебя секретным агентом.
— Кажется, так. Это облегчает нашу задачу. А теперь расскажи, что ты натворил с их детьми?
— Их детьми?
— Ты слышал меня.
— Ну, я просто кое-что стирал в их мозгах и сажал на поезд, идущий на север. Это я делал, чтобы наказать их семьи. У этих созданий очень сильный инстинкт защиты своего молодняка. Не стоит о них беспокоиться…
— Об их инстинктах я знаю, Пцилимин. Нам придется найти их детей, восстановить и вернуть родителям.
— Как же мы их найдем?
— Очень просто. Мы будем кататься взад и вперед по всему континенту, слушая на узкой волне. Мы будем искать их по твоей матрице, Пцилимин. Нельзя стереть сознание, не привнеся своих собственных структур.
— Так именно это произошло, когда я пытался изменить взрослого?
Смег вытаращился на него в полном смятении чувств. Пцилимин не мог этого сделать, уговаривал он себя. Он не мог придать аборигену структуру слорина, владеющего полной мощью трансляции, и выпустить его на свободу. Ни один слорин не мог быть настолько туп!
— Кто? — выдавил Смег.
— Мистер Мак-Нарби.
МАК-НАРБИ? МАК-НАРБИ? Смег знал, что уже где-то слышал это имя. МАК — НАРБИ? ВДОВА МАК-НАРБИ!
— Шеф, он говорит что-то про вдову Мак-Нарби? — спросил Пэйнтер. — Кажется, я слышал…
— А что случилось с последним мистером Мак-Нарби? — поинтересовался Смег, повернувшись к крестьянину.
— Он утонул к югу отсюда. В реке. Тело его так и не нашли.
Смег повернулся к Пцилимину.
— Если ты…
— О, нет! Он просто сбежал. Нам сообщили, что он утонул и я просто…
— Собственно говоря, ты убил аборигена.
— У меня не было намерения.
— Пцилимин, перебирайся из этого транспортного средства на заднее сиденье моей машины. Мы забудем, что я неправильно припарковался, не так ли?