Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы
Шрифт:
— Период размножения выводит женщину из строя, — сказала Трайа.
Тон был умышленно подстрекательским, и Маккай ждал ответа.
Джедрик кивнула.
— Отпрыск порождает много последствий во всех последующих поколениях. Те из нас, кто не понимает, никогда не принимают непродуманных решений.
Джедрик посмотрела на Гара, вынудив Маккая сменить объект внимания.
Лицо Гара внезапно побледнело. Маккай истолковал это как потрясение и гнев. Однако мужчина быстро восстановил контроль над собой. Он пристально посмотрел на Маккая, адресовав вопрос Джедрик.
— Выгодна ли будет нам его смерть?
Джедрик взглянула на Маккая.
Потрясенный его прямолинейностью, Маккай, тем не менее, был заинтригован предположением, прозвучавшим в вопросе Гара. «НАМ!» Гар полагал, что у него с Джедрик есть общее дело. Джедрик взвешивала это предположение, и Маккай, наполняясь восторгом, понял. Он распознал еще кое-что и сообразил, что может отплатить теперь ей за все ее терпеливое обучение.
ТРАЙА!
Что-то в манере Трайи держать голову, в интонациях ее разговорного Галача зацепило какую-то струну в памяти Маккая. Она была человеком, обученным Пан Спечи — то, как у нее двигались глаза перед тем, как шевельнуться голове, необычные ударения в манере ее речи. Но на Досади не было Пан Спечи. Или были?
Ничего этого не отразилось на лице Маккая. Он продолжал излучать недоверие, осторожность, терпение. Но уже начинал спрашивать себя, не может ли это быть концом еще одной ниточки в этой Досадийской тайне. Маккай увидел, что Джедрик смотрит на него и, не думая об этом, подал ей глазами чисто Досадийский сигнал следовать за ним, после чего вернулся в смежную комнату. Мера понимания ею его отразилась в том, что Джедрик, не задавая вопросов, пошла за ним.
— Да?
Он рассказал ей про свои подозрения.
— Эти Пан Спечи — это те, которые могут вырастить тело, чтобы оно было похоже на тело другого вида?
— За исключением глаз. У них фасеточные глаза. Любой Пан Спечи, способный действовать свободно и подражать другим видам, был бы лишь поверхностным проявлением. Свободно передвигающийся является лишь одним из пяти тел. Это держатель эго, личности. Оно периодически переходит к кому-то другому из пятерых. Предотвращение подобного перехода хирургическим закреплением эго в одном лишь теле является для Пан Спечи преступлением.
Джедрик посмотрела в дверной проем.
— Ты уверен насчет нее?
— Там характерный стиль.
— Можно ли замаскировать фасеточные глаза?
— Способы есть: контактные линзы или довольно тонкая операция. Впрочем, меня научили определять подобные вещи, и я могу сказать тебе, что тот, кто обучал ее, был не Гар.
Джедрик посмотрела на него.
— Брой?
— Гралус был бы отличным местом, чтобы укрыть креше, но… — Маккай покачал головой. — Не думаю. Из того, что ты мне рассказала про Броя…
— Говачин, — согласилась она. — Тогда кто?
— Кто-то, имевший на нее влияние, когда она была еще совсем молодой.
— Хотел бы ты допросить пленных?
— Да, но я не знаю их потенциальной ценности.
Джедрик уставилась на него с неприкрытым изумлением. Он в совершенстве усвоил Досадийский стиль заявлений. Выглядело так, словно Маккай, которого она, по ее мнению, знала, преобразился внезапно прямо у нее на глазах. Он еще не был достаточно досадийцем, чтобы полностью доверять ему, но Джедрик никак не ожидала, что он продвинется так далеко за столь короткое время. Маккай заслужил более детальной оценки военной ситуации и соответственных способностей Трайи и Гара. Джедрик предоставила ему эту оценку на Досадийский манер: сухими словами, торопливо, стремясь к немногословности, предполагающей глубокое понимание со стороны слушателя.
Усвоив это, Маккай почувствовал, где она ограничила свое изложение, подкроив по его способностям. В известном смысле, это было подобно ответу его Дневного Расписания на Централ Централей. Он не мог видеть себя с ее позиции, понимать, как она оценивает его. Джедрик удостоила его ограниченным, вынужденным уважением, смягченным некоторой нежностью родителя к своему ребенку. И Маккай знал, что как только они вернутся в другую комнату, нежность будет упрятана под покров совершенной маскировки. Хотя она там была. И он не рискнул предавать ее доверие расчетом на эту нежность, иначе она навсегда будет упрятана под замок.
— Я готов, — сказал Маккай.
Они вернулись на командный пост. У Маккая теперь было более четкое представление о том, как действовать. Не было ничего, подобного взаимному безоговорочному доверию. Сомневались всегда. Всегда управляли. Уважение проявлялось иногда в некоторых вынужденных совместных действиях. Вместе трудились только ради выживания, или тогда, когда было совершенно ясно, что взаимодействие приносит личную выгоду. Даже объединяясь, они оставались фанатичными индивидуалистами. С подозрением относились к любому подарку, потому что никто не отдавал бесплатно. Наибезопаснейшими отношениями были те, где места в иерархии были четкими и прочно закрепленными — минимум угрозы и снизу, и сверху. В целом это напоминало Маккаю рассказы о поведении в человеческих бюрократиях классического периода до путешествий в глубокий космос. И за много лет до того, как он встретился с многовидовой корпорацией, ведшей себя подобным образом, пока помощь Бюсаба не продемонстрировала им ошибочность их образа действий. Они использовали каждую доступную им грязную уловку: подкуп, слежку и прочие формы явного и скрытого шпионажа, разжигание разногласий в оппозиции, убийства, шантаж, похищения. Не много нашлось бы в Консенте тех, кто не слыхал о Межгосударственном Снабжении, которое ныне не функционировало.
Маккай остановился в трех шагах от пленников.
Первой заговорила Трайа.
— Вы уже решили, что с нами делать?
— В вас обоих есть полезный потенциал, — сказал Маккай. — Но у нас есть другие вопросы.
Это «нас» не ускользнуло ни от Трайи, ни от Гара. Оба они посмотрели на Джедрик, которая невозмутимо стояла рядом с Маккаем.
Маккай обратился к Гару.
— Трайа действительно твоя дочь, твой родной ребенок?
Трайа выглядела удивленной. Своим новым пониманием, Маккай сообразил, что она говорит ему, что ее не волнует, видит ли он реакцию, что ее устраивает, если он это увидит. Гару, однако, не удалось скрыть своего потрясения. По стандартам Досади, он был ошарашен. Значит, Трайа не его родная дочь, но до этого момента Трайа никогда не сомневалась в их взаимоотношениях.
— Расскажи нам, — сказал Маккай.
Досадийская немногословность поразила Гара, как удар. Он посмотрел на Джедрик. Она всячески продемонстрировала признаки готовности ждать его повиновения вечно, что должно было означать, что она никак не реагирует ни на слова Маккая, ни на поведение Гара.
Явно потерпевший поражение Гар снова обратил свое внимание к Маккаю.
— Я ушел с двумя женщинами через дальние горы. Мы пытались наладить там свое собственное производство чистой пищи. В те дни многие на Ободе пытались это сделать. Редко, кто возвращался назад. Вечно что-нибудь случалось: растения погибали без причины, источники воды пересыхали, что-то крало выращенное. Бог ревнив. Так мы всегда говорили.