Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы
Шрифт:
— Зачем?
— Тут двое военных, Гвен. — Он проглотил комок. — Положение отчаянное. Или мы решим их проблему, или они нас погубят. Они призовут на службу каждого мужчину из агентства!
— Даже тебя?
— Да!
Она шевельнула правой рукой в сторону экстренного разъединения интерфона.
— До свидания, Андрэ.
— Гвен! Боже мой! Ты не можешь бросить меня в такое время!
— Почему бы и нет?
Он проговорил, задыхаясь от поспешности:
— Мы повысим тебе оплату. Премия. Кабинет побольше. Дадим много новых помощников.
— Ты не можешь сейчас позволить себе меня, — отрезала она.
— Я умоляю тебя, Гвен! Неужели нужно меня так унижать?
Она закрыла глаза, подумав: «Насекомые! Проклятые мелкие насекомые со своими мелкими эмоциями! Почему я не могу послать их во всеобщий ад?» Гвен открыла глаза и сказала:
— И что за паника у военных?
Батлемонт промокнул свой лоб пастельно-голубым носовым платком.
— Это Космическая Служба. Женское отделение. ВОМС. Вербовка упала почти до нуля.
Гвен неожиданно заинтересовалась.
— Что случилось?
— Что-то с космическим скафандром. Я не знаю. Я так расстроен.
— Почему это они наезжают на нас подобным образом? Я имею в виду ультиматум.
— По слухам, это они проверяют новую теорию, что творческие люди лучше работают в условиях чрезвычайного стресса.
— Снова Психологическая Служба. Эти ослы!
— Но что мы можем поделать?
— Свистать всех наверх! — предложила Гвен. — Ты идешь на совещание?
— А ты там будешь?
— Через несколько минут.
— Не задерживайся слишком долго, Гвен. — Он снова промокнул лоб голубым платком. — Гвен, я так напуган.
— И для этого есть причины. — Она покосилась на него. — Могу себе представить: на тебе ничего, кроме свинцовой набедренной повязки, и ты забрасываешь топливо в радиоактивную печь. Фрейд, что за картинка!
— Это не шутка, Гвен!
— Знаю.
— Ты собираешься помочь?
— На свой собственный специфический манер, Андрэ. — Она произвела экстренное разъединение.
Андрэ Батлемонт отвернулся от интерфона и пересек свой кабинет, направившись к подлинному мусульманскому молитвенному коврику. Он уселся на него лицом к окну во всю стену, смотревшему на восток через центр Манхэттена. Это был тысяча четыреста семьдесят девятый этаж здания Звезд Космоса, и как только поднимались облака, оттуда открывался замечательный вид. Но в это утро город оставался скрытым под низким потолком облаков.
Впрочем, здесь наверху было солнечно — если не считать настроения Батлемонта. По его нервной системе с воем раскатывал страх.
На молитвенном коврике он занимался тем, что отрабатывал дыхание йогов для успокоения своих нервов. Военные могут подождать. Им придется подождать. Сидеть лицом по направлению к Мекке Андрэ начал два месяца назад. Занятиям йогой был месяц от роду. Всегда был какой-то пережиток.
Батлемонт приобщился к Религии Месячного Клуба почти год назад. Он соблазнился кампанией глубокой мотивации, проведенной его же собственным агентством плюс знак одобрение Совета Братства.
В этом месяце это был Реинспирированный Нео-Культ Святого Фрейда.
На облачный пейзаж под ним наложился пробный адюкел. Он начал разыгрывать самый последний созданный Гвен Эверест питч ИБМавзолея. Гигантские радужные буквы танцевали на фоне кудрявой облачной завесы.
— Сделайте ваш совет бессмертным! Позвольте нам сохранить ваш голос и мысли в схемах вечной электронной памяти! Когда вы уйдете, ваши близкие смогут слушать ваш голос. Вы ответите на их вопросы точно так же, как ответили бы при жизни!
Батлемонт покачал головой. Агентство, напуганное своей зависимостью от живой Гвен Эверест, тайно записало ее однажды на совещании персонала. Совершенно незаконно. Профсоюзы, если бы узнали об этом, смешали бы все руководство с грязью. Но ИБМавзолей провалился с первым же вопросом, положенным на призрак-голос Гвен.
— У некоторых людей слишком сложная мысленная структура. Практически невозможно сделать точную психозапись, — объяснил инженер.
Батлемонт не обманывал себя. Исключительная гениальность троих владельцев агентства заключалась в распознании гениальности Гвен Эверест. Она и была агентством.
Иметь такого служащего было равносильно езде верхом на тигре. Синглмастер, Хакстинг и Батлемонт сидели верхом на этом тигре уже двадцать два года. Батлемонт закрыл глаза и представил себе Гвен: высокая женщина, худая, но с определенной грацией. На длинном лице царили голубые глаза, обрамленные волнами темно-рыжих волос. Ее остроумие могло бы располосовать вас на ленточки. Она обладала бесценной способностью — гениально вытягивать рекламный смысл из полнейшей неразберихи.
Батлемонт вздохнул.
Он был влюблен в Гвен Эверест. Все эти двадцать два года. По этой причине Андрэ так и не женился. Его Интердрема объясняла, что все это из-за его желания быть подавляемым сильной женщиной.
Но это лишь объясняло. Это не помогало.
На мгновение Андрэ с тоской подумал о Синглмастере и Хакстинге, которые проводили свой ежегодный трехмесячный отпуск в гериатрическом центре на Оаху. Батлемонт задумался, осмелится ли он попросить Гвен провести свой отпуск вместе с ним. Лишь один раз.
Нет.
Он сообразил, какую жалкую фигуру представляет на молитвенном коврике. Толстый маленький человек в довольно непривлекательном костюме.
Портные делали для него то, что называлось «улучшением ваших хороших сторон».
Гвен его, конечно, отвергнет.
Этого Андрэ страшился более всего. До тех пор, пока остается возможность…
Воспоминание об ожидающих. Вторгшаяся депутация Космической Службы. Батлемонт задрожал, нарушив схему дыхания йогов. Упражнение возымело свой обычный эффект — головокружение. Он встал.