Досадийский эксперимент
Шрифт:
Тандалурский акцент Верховного Магистра был протестующе резок.
– Но я заведовал тестами на населении Досади!
– На какие тесты ты ссылаешься?
– Досади…
Видя ловушку, Аритч замолчал. Уже больше миллиона Досадийских Говачинов покинули свою планету. Подставит ли Аритч их под удар? Все сказанное им может открыть двери доказательству, что Досадийцы превосходят не-Досадийцев. Любой Говачин (или Человек, если на то пошло) вполне может в ближайшие несколько минут превратиться в мишень. Стоит лишь раскрыть отдельного Говачина или Человека как Досадийца. Остальное довершат страхи Консента. И любой из его доводов может быть направлен на разоблачение настоящего назначения Досади. Он явно понял риск такого поворота, увидел его в первую очередь.
Верховный Магистр подтвердил этот анализ, тревожно посмотрев на Феррет Вревов в зрительном зале. Какая паника начнется среди скрытных Вревов, если выяснится, что под их внешностью могут прятаться особи других видов!
Однако Маккай не мог оставить дела в таком положении. Он подбросил Аритчу вопрос.
– Информировали ли первых ссыльных на Досади о природе проекта?
– Об этом могут рассказать только ОНИ.
– У них стерли воспоминания. У них не осталось исторических свидетельств по этому вопросу.
Аритч продолжал молчать. Восемь подлинных создателей Досадийского проекта сидели около него на полу зала. Сделает ли он разоблачение, чтобы спасти себя? Маккай считал, что нет. Личность, которая способна стать Мррегом, не может обладать подобным изъяном. Или может? Это на самом деле была та точка, откуда уже нет возврата.
Верховный Магистр подтвердил суждение Маккая, повернувшись спиной к трибуналу в жесте покорности Говачинов древних времен. Каким же шоком поведение Аритча должно было оказаться для тех, кто рассматривал его как возможного Мррега.
Маккай ждал, зная, что сейчас должно произойти. Наступил момент истины для Сейланг.
Брой обратился к ней.
– Ты предположила, что будешь обвинять этих восьмерых пленников. Этот вопрос в руках Легума Защиты.
Брой посмотрел на Маккая.
– Что скажешь, Легум?
Наступил момент проверить Броя. Маккай задал встречный вопрос.
– Может ли Судебный Зал предложить другое расположение для этих восьмерых пленников?
Сейланг затаила дыхание.
Брой был доволен. Он наконец восторжествовал над Джедрик. Брой был уверен, что Джедрик не занимает тела этого Легума. Теперь он мог продемонстрировать кукловодам, на что способны уроженцы Досади. И Маккай видел, что Брой собирается действовать быстро, намного быстрее, чем кто-нибудь ожидал.
Кто-нибудь, но не Джедрик, хотя она и была лишь молчанием в сознании Маккая.
Сделав вид, что размышляет, Брой сказал:
– Я могу распорядиться, чтобы этих восьмерых передали под юрисдикцию Консента. Конечно, если согласен Маккай.
Восьмерка зашевелилась, потом снова затихла.
– Я согласен, – ответил Маккай. Он посмотрел на Сейланг. Она не делала никаких попыток протестовать, понимая их тщетность. Единственная надежда ее была на устрашающее присутствие Вревов.
– Значит, так я и распоряжусь, – произнес Брой. Он не стал демонстрировать свое торжество над Парандо. – Пусть юрисдикция Консента решит вопрос о виновности этой восьмерки в убийствах и прочих заговорах.
Он отнюдь не вышел за границы Соглашения между Консентом и Говачином, но Говачинской части аудитории это не понравилось. Их Закон был лучшим из лучших! По всему залу пронеслись гневные выкрики.
Брой приподнялся со своего места и указал на инструменты боли, разложенные перед ним. Говачины в зрительном зале притихли. Они лучше, чем кто бы то ни было, знали, что ни один из присутствующих, даже зрители, не находились вне власти трибунала. И многие теперь поняли, зачем вообще были выставлены здесь эти инструменты. Думающие люди предвидели проблемы с поддержанием порядка в этом зале.
В ответ на молчаливое признание своего авторитета Брой опустился обратно на свое место.
Парандо уставился на Броя, словно только что обнаружил присутствие монстра в этой Говачинской личине. Многие теперь изменят свое мнение о Брое.
Аритч сохранял свою позу полной покорности.
Мысли Сейланг почти что гудели в воздухе вокруг нее. Куда бы она ни повернула глаза, всюду видела путаницу неуправляемых усиков и заблокированный проход.
Маккай понял, что пора довести дело до конца. Он подошел к судейской скамье и поднял короткий дротик из разложенных там инструментов боли. Маккай взмахнул колючим, бритвенно-острым оружием.
– Кто сидит в этом трибунале?
Аритч некогда уже проделывал подобное. Маккай, повторяя его, указал дротиком, отвечая на свой собственный вопрос.
– Выбранный мною Говачин, предположительно пострадавший от Досадийского проекта. Ты пострадал, Брой?
– Нет.
Маккай повернулся лицом к Парандо.
– А здесь у нас человек с Лирата. Верно, Парандо?
– Да, я с Лирата.
Маккай кивнул.
– Я приготовился доставить сюда ряд свидетелей, чтобы подтвердить род твоих занятий на Лирате. Не хочешь ли ты рассказать сам?
У Парандо побагровело лицо. Он свирепо уставился на Маккая.
– Ответь на его вопрос, – вмешался Брой.
Парандо посмотрел на Билдуна, который все еще понурившись, сидел, спрятав лицо в ладонях. Что-то в этом Пан Спечи вызывало у Парандо неприязнь, но он знал, что ему понадобится голос Билдуна, чтобы одолеть Броя. Парандо подтолкнул Пан Спечи локтем. Тот никак не отреагировал.
Маккай понял.
Взглянув в лицо судьбе, Билдун удалился в креше. Где-то неподготовленное тело Пан Спечи внезапно заставили принять эту раздавленную личность. Появление нового Билдуна потребует значительного времени. Когда из креше появится новая личность, то она не унаследует ни грамма прежней власти Билдуна в Бюсабе.
Парандо бросили на произвол судьбы. Он уставился на дротик в руке Маккая.
Маккай, прежде, чем снова заговорить с Парандо, быстро взглянул на зал.
– Я цитирую известного специалиста по Говачинскому Закону, Верховного Магистра Аритча: «Закон Консента всегда делает из своих юристов аристократов. Говачинский Закон стоит ниже этой претенциозности. Говачинский Закон вопрошает: кто знает людей? Лишь такой подходит на роль судьи». Это Говачинский Закон согласно Верховному Магистру Аритчу. Это закон этого места.