Досье на монстра
Шрифт:
Фермерское поселение "Буренка"
Я остановился. Постоял у раскидистого дерева, что росло на берегу реки. Вокруг не было ничего – только деревья, высокая трава и собственно река. На этой маленькой полянке на меня снизошло умиротворение. Полянка казалась отдельным мирком спокойствия в этом огромном безумном мире.
Я отдышался. Осмотрелся. При желании
Я подошел к дереву, присел на бревно, которое лежало рядом. Посмотрел на речку. И услышал:
– Ты пришел.
Я вздрогнул. Замер. Осторожно повернул голову к источнику звука. Передо мной стояла Золушка – женщина, которую я увидел в день моего приезда.
– Я… да… пришел… – растерялся я.
– Сиди на этом месте и никуда не уходи. Хорошо?
– Да.
Золушка куда-то исчезла, и я, крайне удивленный, остался сидеть один.
– Ты пришел, – услышал я снова.
На этот раз со мной говорила слепая баба Рая.
В желудке что-то неприятно перевернулось.
– Дай мне руку, – сказала она. – И на бревно посади.
Я вскочил и протянул старухе руку. Она крепко вцепилась в меня и под моим покровительством присела на бревно. Положила рядом с собой трость и уставилась белыми глазами на речку.
– Ну вот и началось, – произнесла она.
– Что началось?
– Зачем спрашиваешь, если понимаешь?
Я пристыженно опустил глаза в землю.
– Ты видел.
– Что видел?
– Чужака. Ты его видел. И прикасался к нему. Так? – Старуха повернула ко мне свое лицо. Я посмотрел в ее белые глаза.
– Видел. И трогал. И нес в брезенте. Но я не знаю точно, это тот чужак или нет. Может, другой? Нина с дядей сейчас его обследуют. Тело в гараже. Мы в лесу нашли труп такого же… чужака и отнесли его в гараж. Так дядя сказал сделать.
"Боже, какой бред я несу, как будто сто лет с людьми не разговаривал", – подумал я.
Старуха тяжело вздохнула.
– Я так и знала. Так и знала, что это начнется. Тебе нельзя возвращаться домой.
– Почему? – спросил я. Хотя, в принципе, был согласен – возвращаться домой нельзя. Там мертвый чужак. Там дядя с Ниной. Они странные.
– Потому что дядя уже не дядя, а Нина не Нина, – замысловато объяснила старуха. – Их захватил разум чужака. Скоро они начнут перестраиваться и тоже превратятся в чужаков.
Мы помолчали.
Из воды с плеском выпрыгнула рыба. В камышах, как статуя, стояла цапля, выслеживая глупых лягушек. Пахло уже "зацветающей" рекой.
– Скажи, с тобой случилось что-нибудь странное после приезда сюда?
– Случилось ли со мной что-нибудь странное? А… чужак? Это не странное?
Старуха пожевала губы:
– Я не то имела в виду. Тебе ничего не кажется?
И я понял, что хотела сказать баба Рая.
– Кажется. Иногда кажется, что за мной кто-то следит. Так это чувство меня одолевает, что умереть хочется, а потом резко отпускает – и все. Тревога уходит, как будто ее никогда и не было.
– Значит, ты можешь противостоять. Если не мог бы, то чужаки сразу бы тобой завладели…
И в это самое мгновение я ощутил волнение, о котором только что говорил. Меня снова окутал плотный кокон страха. По телу пробежала дрожь. Мне стало так плохо, что я свалился с бревна на песок и понял, что сейчас потеряю сознание. Конечности меня не слушались, желудок скрутило, в горле стоял ком. Я не мог сделать ни вдоха ни выдоха.
Баба Рая вскочила с бревна и, опустившись на колени, склонилась надо мной. Она что-то шептала, моргала белыми глазами, трясла меня. А я не мог ни шелохнуться ни вздохнуть.
И тут раз! – очнулся.
Сделал глубокий вздох, словно не дышал минут десять. Поднялся с песка как ни в чем не бывало.
– Это было оно, да? – спросила старуха, снова присаживаясь на бревно с моей помощью.
– Да. Оно.
– Беги отсюда как можно дальше, – серьезно сказала старая цыганка.
Эти слова были последними в ее жизни. Старуха хотела сказать что-то еще, но как только открыла рот, из ее левой ноздри ручьем потекла темная, почти черная кровь. Она текла так сильно, точно ее ноздря была не ноздрей, а включенным на всю мощность краном. Баба Рая громко вздохнула, в ее горле что-то заклокотало, а потом она замерла и завалилась назад, непроизвольно опершись спиной о дерево.
Все произошло в считаные секунды. Я не успел ничего сделать.
– Золушка! – в панике закричал я. – Золушка!! На помощь! Да помогите же мне кто-нибудь!
Баба Рая так и лежала, подпертая толстым стволом дерева. Ее белые раскрытые глаза смотрели в небо. Седые волосы были разбросаны по плечам. И самое ужасное, кровавая дорожка шла от носа к шее и дальше, туда, за шиворот. Золотое монисто было перепачкано кровью. Золото и кровь – в этом есть что-то магическое.
– Уже, да? – спросила внезапно появившаяся Золушка.
– Помогите! Бабе Рае плохо! – закричал я, для чего-то хватая старуху за руки.
Золушка, не предпринимая каких-либо попыток помочь свекрови, покачала головой и поправила фартук:
– Оставь ее. Уже все.
– Вызовите "Скорую помощь"!
– Не надо. Идем.
У меня закружилась голова. Хотелось плакать и что-нибудь делать.
– Куда идем? Золушка, да не стойте же на месте!
Наконец я додумался прощупать старухин пульс. Взял ее обмякшую ладонь и придавил пальцем запястье. Ничего. Никакого пульса. Она мертва.
– Она мертва, – удивленно-неверяще констатировал я.
Я не мог в это поверить – вроде бы только что со мной разговаривала – вполне даже живая и активная, а через минуту она уже мертва. С виду баба Рая была такая же, как полчаса назад, только мертвая.
– Мертва, – кивнула Золушка. – Идем.
– Куда? – спросил я, тупо глядя на мертвую бабу Раю.
– На похороны.
– На чьи?..
– На ее, на мамины.
Я почувствовал себя круглым дураком. В голове было пусто, а на плечи как будто бы опустили по мешку муки. Я сел на бревно рядом с бабой Раей.