Досье на невесту
Шрифт:
На вечеринке, куда ее привел Юра, царила атмосфера непринужденного интеллигентного распутства. Контингент был разношерстным в плане возраста, но весьма ровным в том, что касалось материального положения, поэтому мужская половина гостей среднего и старшего возраста совмещала приятное с полезным, решая деловые вопросы. Юра немедленно уцепился за какую-то мощную тетку, задрапированную в пестрый шелк, отчего она была похожа на стог сена, украшенный цветами. Юра рассыпал комплименты и постоянно с чувством хватал тетку за толстую руку. Маринка сначала надула губки, потом демонстративно отошла в сторону, но Юрий на ее поведение никак не реагировал и не спешил замаливать грехи.
Бульбенко
– Ой, простите, вы не видели здесь мою подругу, а то столько людей, мы потерялись, – кокетливо улыбнулась Маринка, доверительно тронув его за плечо.
– А как она выглядит, эта ваша подруга? – с готовностью поддержал разговор парень.
– Наверняка в вашем вкусе, – бросила пробный шар Маринка. – Такая невысокая, полная, скромненько одетая.
Она в любом случае ничего не теряла: либо парень заинтересуется Викой, что тоже неплохо, – несмотря на свой детский эгоизм, Бульбенко искренне хотела пристроить несамостоятельную Вику, – либо проинформирует хитрую Маринку о своих вкусах в отношении дамского пола.
– Я не любитель толстушек, – тут же покорно заглотил наживку кавалер, многообещающе прислонившись к не возражавшей против маневра Маринке. – Кстати, я – Дима.
– Марина, – весело улыбнулась охотница и выстрелила в добычу контрольным взглядом.
Диме действительно больше импонировали стройные барышни, немного стервозные, с умеренным багажом жизненного опыта и капризов. Как только объем капризов достигал критической массы, девушку либо ставили на место, либо вежливо махали ей ручкой. Обычно такие особы неважно ориентировались в пространстве, поэтому не успевали вовремя затормозить. Иногда девушки сами бросали Диму, но реже. В среднем его романы длились от пары месяцев до полугода и заканчивались спокойно, почти без скандалов и по обоюдному согласию. От дамы требовалось быть ухоженной, хорошо одетой, не нести откровенной ерунды в присутствии его друзей и принадлежать на определенном этапе жизни только ему. Барышня, готовая, как блоха, в любой момент перепрыгнуть на более жирного пса, была ему не нужна, хотя Дима прекрасно понимал, что подобная внутренняя установка есть у каждой. Но кто-то умеет удерживаться в рамках приличий, а кто-то пытается откусить кусок пожирнее, неинтеллигентно надгрызая все блюда, выставленные судьбой на стол. Задумываться о старости в окружении внуков ему было рановато, поэтому каждую новую подругу Дима рассматривал как новый автомобиль: тщательно проверяя комплектацию, бдительно тестируя на возможные дефекты, но при этом зная, что каким бы замечательным ни было авто, в скором времени его придется менять.
Марина была красивым цветком, соответствовавшим необходимым требованиям, и он с удовольствием занялся ее окучиванием.
Вика была предоставлена самой себе, поскольку Бульбенко в очередной раз вошла в штопор, борясь за свое светлое будущее, и заниматься аморфной подругой ей было некогда. Они изредка перезванивались. Вика покорно выслушивала неинтересную болтовню про подарки, которые описывались в деталях, про новые веяния моды, про сногсшибательные качества кавалера, которого она помнила весьма смутно и перед которым испытывала некоторое неудобство за свое несимпатичное поведение, и про то, что раз ей, Вике, все равно нечем заняться, то надо потратить лето на то, чтобы похудеть.
Похудеть Вика хотела, а вот заниматься этим – нет. Она мечтательно представляла себе времена, когда наука изобретет какой-нибудь моментальный способ избавления от лишнего веса. А пока она каждый вечер говорила себе, как хронический алкоголик, что со следующего утра начинается новая жизнь, в которой не будет кексов, булок и макарон, а будут утренние пробежки, качание пресса и кефирная диета.
В конце июля произошло довольно неприятное событие, ставшее толчком к осуществлению ее фантазий на тему избавления от жировой прослойки.
Она решила съездить в центр и погулять по магазинам. Денег все равно не было, а когда не собираешься покупать что-то конкретное, ограниченное материальными рамками финансового базиса, щекочущего руки и требующего немедленно приплюсовать содержимое кошелька к доходу какого-нибудь бутика, можно расслабиться и щупать вещи спокойно и обстоятельно, не бегая кругами, как собачонка, зарывшая кость среди одинаковых камушков и потерявшая ориентир.
Поездка сорвалась. Сев у окошка в полупустом троллейбусе, она разглядывала стайки молоденьких девиц, гулявших по городу в полуголом виде и способствовавших росту процента сердечных заболеваний среди мужчин трухлявого возраста. Вика развлекалась тем, что сравнивала их с собой, с удовольствием находя в каждой какой-нибудь дефект. От этого ее самооценка приподнималась, как буек при приливе.
Через несколько остановок в салон вползла совершенно рассыпающаяся бабулька времен Первой мировой войны. Вика тоскливо оглянулась: все места оказались заняты.
– Садитесь, пожалуйста, – вздохнула она, вставая.
Бабка молча плюхнулась на сиденье и начала суетливо копаться в допотопном ридикюле.
– Во, корму отъела, аж одежа лопнула, – вдруг раздался сзади довольный женский голос. Вика оглянулась: комментарий принадлежал усатой полной старухе, старательно молодившейся и, судя по высоте прически, щеголявшей в такую жару в парике. Из-под свалявшихся волос свисали тяжелые серьги, а сама выступавшая была облачена в платье с люрексом, поблескивавшее, как новогодняя елка. Вика с ужасом поняла, что сказанное относилось к ней. Она неловко изогнулась и попыталась разглядеть тыл. Весь салон с интересом наблюдал за происходящим. Вика провела рукой по юбке и едва не упала в обморок: хлипкий материал разошелся по шву ровно посередине. Хуже не придумаешь!
Двое юнцов обрадованно заржали, худая женщина с желчным лицом презрительно скривилась, симпатичный молодцеватый мужик отвернулся, а две толстушки, восседавшие недалеко от места трагедии, испуганно завозились, оглядывая друг друга.
Прикрываясь полиэтиленовым пакетом, Вика почти в слезах добралась до дома и, едва войдя в квартиру, горько разрыдалась.
Вечером пришедшая с работы мама немного приободрила дочь, убедительно заметив:
– Ну и что, что лопнула? Просто мала стала. Заинька, ты не толстая, ты пухленькая, очень многим мужчинам это нравится. Не надо делать из своего плюса трагедию. А юбку можно расставить.
Утром Вика решительно влезла в шорты и, воткнув в уши плеер, побежала в ближайший лесопарк бороться со своими достоинствами.
Бег трусцой оказался весьма рискованным занятием. Не успела она насладиться ароматами цветов и свежей зелени, замечательно сочетавшимися со сборником последних хитов, как «люли-люли» были перебиты оглушительным собачьим лаем, и Вика узрела огромное лохматое чудовище, летевшее за нею со скоростью междугородного экспресса. Сзади семенила хозяйка и что-то кричала, но фабричные девчонки забивали своими звонкими голосами жизненно важные инструкции, сопровождаемые бешеной жестикуляцией, и ополоумевшая от ужаса Вика в два прыжка достигла ближайшего дерева, вскарабкавшись на него с ловкостью ящерицы. Собака скакала внизу, разбрызгивая слюни и размахивая розовым языком. Наушник выпал из правого уха и кротким жучком улегся на подпрыгивавшей от бешеных ударов сердца Викиной груди.