Доспехи бога
Шрифт:
И не зря.
Моя добыча оказалась куда как скромна, но, по крайней мере, стало ясно: ни я, ни браслет не сошли с ума, а объект не стал призраком.
Микрочип. Вот и все, что я нашел.
Нет, вру.
Назад к модулю я двинулся в обход, по удобной тропе. И нашел Оллу.
Даже не Оллу еще, а просто дрожащий, чудовищно грязный комочек, жалобно попискивающий в колючем кустарнике; она, судя по всему, давно уже запуталась там и сперва не сумела вырваться из цепких крючочков, а потом силы иссякли, рассудок затуманился, и девочке осталось только одно: умирать…
Лет десять, может, чуть меньше.
Бросились в глаза волосы: длинные, чуть вьющиеся, тепло-золотого цвета, почти как у Старшей в глубоком детстве, только очень грязные, слипшиеся: видимо, малышка провела в чаще несколько суток. Глаза тоже знакомые, я даже замер, когда увидел; редкие глаза: не синие, не серые, не зеленые, а всего понемножку, и все переливается.
И в глазах этих – пустота.
Ни страха, ни удивления, ни радости.
Ничего.
Вообще.
Тяжелейший шок. И переохлаждение.
В девяти случаях из десяти такие не выживают.
Но я недаром Ирруах дан-Гоххо, третий в десятке лучших студиозов курса, чьи имена по заслугам вписаны в почетные матрикулы Борсонны, а к тому же еще и уроженец западных краев, где каждый второй, если не каждый первый, сведущ в искусстве отпугивания смерти; а моя глубокоуважаемая матушка, между прочим, урожденная дан-Бакаппа, и род ее спокон веку славится похвальной склонностью к изучению натуральных наук…
Короче говоря, я – хороший лекарь.
Тем более что все сотрудники Департамента, вплоть до начинающих фельдкурьеров, в обязательном порядке сдают экзамен по мануальной терапии, причем с некоторых пор уходящим на задание во Внешние Миры не позволяется брать в дорогу ничего, кроме собственных пальцев да набора иголок. Раньше было не так, но после пары печальных накладок еще в «институтские» времена премудрое начальство упростило себе бытие, здраво рассудив, что тот, кто умеет пальцем успокоить человека, обязан владеть и обратной методой.
Случай оказался не из легких.
Я долго массировал находке виски, обрабатывал позвоночник, мял мочки ушей, но все без толку. Ее уже почти не было; в какой-то момент даже прервалось дыхание, и я почти две минуты удерживал ее на себе, не позволяя уйти окончательно. Потом она вздрогнула всем телом – и ожила. Дернулась, опять обмякла, но теперь – совсем иначе, закрыла глаза, уронила голову на траву и задышала еще не очень глубоко, но почти ровно. Судя по всему, ничего необратимого не случилось; снять шок я успел вовремя, хотя и на последней грани возможного: какие-то изверги очень крепко напугали девочку. И не только напугали: на разбитых губах темной коркой запеклась кровь, а под ничего не скрывающими обрывками некогда голубого платьица синели, желтели и лиловели жутковатые кровоподтеки, омерзительно похожие на отпечатки человеческих пальцев. Впрочем, рассмотреть все в подробностях мне удалось много позже, уже под надежной защитой поля и стен «Хамелео», а пока что я просто понес ее на руках; это было совсем не трудно, она весила куда меньше Кузнечика. Спутавшиеся волосы метелкой волочились по траве – я подхватил их и перекинул ей на грудь…
Вымытая и переодетая, она заснула практически сразу: анатомия туземцев, как ни удивительно, почти копия анатомии homo sapiens, и земная акупрессура оказывает здесь совершенно предсказуемое воздействие. Заснула крепко, хотя и не очень спокойно; это, впрочем, было вполне предсказуемо и опасений не внушало.
Я подсел к пульту, врубил подсветку и дал сигнал орбиталу.
Панель засветилась перламутром.
– Подготовка к связи, – сообщил комп.
Хорошо. Теперь самое время подумать. Ситуация осложнилась, и Маэстро следует узнать об этом как можно скорее…
Итак.
«Айвенго», несомненно, изъят туземцами.
Здешние места хотя и диковаты, а все же не самая глухомань; тропки протоптаны, так что люди сюда нет-нет да добираются. Деревенщина – на предмет дров, ягод, дикого меда и прочих даров природы, знать – в поисках непуганого зверья. Не следует, кстати, забывать и об антисоциальных элементах, которым чаща – дом родной. Вот кого-то из них и угораздило напороться в лесной глуши на бесхозного покойничка в доспехах, коего по обычаям Брдоквы следовало бы пристойно похоронить, предварительно, разумеется, обчистив.
Я попытался представить себе процесс сдирания несъемных доспехов, а вслед за тем – визг увидевших то, что под латами.
И хмыкнул.
…Панель налилась голубизной.
– Проверка связи, – мурлыкнул комп. – Двухминутная готовность.
Прекрасно. Больше двух минут и не надо.
…Не так это было, совсем не так.
Кем бы ни числился в здешней табели о рангах злосчастный туземец, он, конечно, узнал мертвеца. По латам, по гербу, по шлему с короной из колосьев, в конце концов. А опознав, наверняка подумал: может ли быть мертвым тот, кто самим Вечным приговорен к бессмертию? И сам себе ответил: нет, нет и нет… а ежели так, значит, дело крепко припахивает нечистой силой. Никак иначе; до хоть какого-то намека на вольнодумие Брдоква дорастет века через два с половиной, если не три.
Вот и прикинем: как поступил бы дремучий швабский угольщик или даже – зачем мелочиться? – утонченный маркиз из Тосканы, повстречав где-то на вырубке нечто безгласно-недвижимое, прикинутое, скажем, под архангела Гавриила? Первым долгом перекрестились бы. Поскольку тут явно налицо либо козни Лукавого, либо происки слуг его. Потом – со всех ног в родную деревню, к патеру. Или – галопом в замок, к личному духовнику. Бить челом об избавлении от напасти. А после процедуры заклятия демона именем божиим адово отродье на веревках дотащили бы до глубокой-глубокой ямы, зарыли бы, притоптали и забили в могилу осиновый кол.
Так что, по большому счету, миссию мою можно считать выполненной, хотя и не без помощи аборигенов. «Айвенго» сгинул полностью и окончательно, в этом можно не сомневаться. Мне остается только выпустить на волю исправную копию, доложить шефу – и отправляться восвояси.
– Связь установлена, – сказал комп.
Панель на пульте светилась глубоким изумрудом спокойного моря, затем сквозь изумруд побежали золотистые узоры и символы: орбитал подтверждал готовность к приему и ретрансляции доклада.