Доставь его мертвым
Шрифт:
Муллен снова обернулся к нему:
— Так, значит, не отрицаешь, что ходил к Лакосте? Так вот куда ты направился после того, как мы с тобой распрощались!
Виски нестерпимо ломило, но туман, клубившийся в голове Латура, понемногу рассеивался.
— Да, это так.
— По дороге заходил куда-нибудь?
— Нет.
Вытащив из нижнего ящика письменного стола шерифа бутылку с бурбоном, Прингл передал ее Тому Келли.
— Налей ему стаканчик. Это не повредит. Парень трезв как стеклышко, вы сами могли в этом
Келли поднес бутылку к губам Латура:
— Ну-ка, давай хлебни! Промочи горло! Ведь тебе немало придется рассказать. И не вздумай вилять хвостом, парень. Вот уж что ненавижу — так это когда какой-нибудь чертов сукин сын начинает вешать мне лапшу на уши!
Виски потекло по подбородку. Латур поднял руки, чтобы отпихнуть от себя бутылку, и удивленно заморгал. На запястьях у него были наручники.
— Это еще что за?…
Келли заткнул горлышко-бутылки пробкой и убрал ее в стол.
— Будто ты сам не знаешь!
— Все он знает, — проворчал Прингл. — Ишь, святая невинность! Чертов праведник! А как всегда нос воротил, небось помните? Как же, он ведь у нас слишком честный, чтобы взять хотя бы один проклятый бакс! А вот заварить такую кашу — это пожалуйста!
Латур обвел недоумевающим взглядом хмурые лица столпившихся вокруг него мужчин. Джим Клейбурн, Билл Дюкро, Сэм Педди, Мэтт Руссо, Джек Рафиньяк и Тони Луальер — все люди шерифа были здесь, за исключением, может быть, вызванных на дежурство. Ему бросилось в глаза, что все они одевались явно впопыхах, будто их подняли с постели.
— Да в чем дело? — беспомощно повторил он.
— Это уж ты нам расскажи, — зло бросил Муллен, — и заодно объясни, почему, раз уж тебе так приспичило, черт возьми, почему было не прихватить одну из тех девчонок в гостинице?! Да любая из них только рада была бы тебе услужить! В конце концов, для этого они там и торчали. Но нет, это тебя не устраивало, видишь ли! Ты ведь не такой, как все!
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Так уж и не понимаешь! Но ты ведь признался, что ходил к Лакосте?
— Да, конечно.
— Зачем?
В голове Латура стало проясняться. Боль понемногу отступила.
— Хотел хорошенько рассмотреть то место, откуда в меня стреляли. А потом собирался потолковать с Лакостой.
— Это в два часа ночи?!
— А какая разница, в какое время умирать или убивать? Что в два часа ночи, что в полдень — мертвый, он и есть мертвый!
Голос шерифа Белуша, усталый и злой, разорвал тишину, и Латуру показалось, что он прошуршал в воздухе, будто сухой осенний лист, раскрошившийся под ногой.
— Ладно, Энди, хватит валять дурака. Тебе никого не одурачить. А все, что мне рассказал Том с твоих слов… все эти пресловутые покушения на твою жизнь… прибереги эти россказни для кого-нибудь другого!
— Но в меня и вправду стреляли! — воскликнул Латур. — Один раз утром, а потом еще вечером. А потом я отправился туда, на прогалину, где стоял этот человек, поджидая меня, и в кустах нашел четыре окурка и стреляную гильзу!
— И где же они сейчас?
— В левом нагрудном кармане куртки.
— Ну, сейчас, по крайней мере, их там нет, — покачал головой Белуш. — Кто-нибудь из вас, парни, видел на полу в трейлере Лакосты сигаретные окурки или гильзу?
— Нет, — за всех ответил Прингл. Муллен ткнул пальцем в небольшую кучку предметов, аккуратно сложенную на столе у шерифа.
— Вон там все, что было у него в карманах. — И он принялся перечислять: — Револьвер, бумажник, десяток патронов. Его удостоверение, карманный фонарик и полбутылки джина.
На полу трейлера? Латур недоумевающе нахмурился. Он ведь даже не заходил в трейлер. Только постучал в дверь. Вдруг туман в голове окончательно рассеялся, и он вспомнил все, что случилось ночью. От его стука проснулся Лакоста. Он спросил, кто это там и что ему нужно. А потом… потом кто-то ударил его по голове дубинкой, и он потерял сознание.
— Меня оглушили, — с трудом выдавил он, подняв скованные наручниками руки, осторожно провел ими по затылку. — Вот откуда все эти шишки.
В голосе Муллена слышалось раздражение.
— Ох, ради всего святого, Энди! Можно подумать, я лишь вчера появился на свет! Да и ты знаешь не хуже меня, что удариться головой можно обо что угодно, хотя бы и о ножку стола, особенно если ты свалил его на пол!
Латур тупо смотрел на него, ничего не понимая.
— Хочешь сказать, что не знаешь, о чем это я?
— Да.
Дверь в контору шерифа открылась и тут же захлопнулась. В холле раздались чьи-то шаги, и Джин Эверт, растолкав всех, вошел в комнату. Латуру пришло в голову, что он впервые видит всегда элегантного адвоката, небрежно одетым. Но нынче тот явно одевался впопыхах: незастегнутый ворот рубашки открывал голую шею, галстука не было и в помине, а когда Латур опустил глаза вниз, то с изумлением увидел край шелковой пурпурной пижамы, стыдливо выглядывавший из-под края белоснежных брюк с отутюженной складкой.
— Что тут происходит, Энди?
— Сам не понимаю. — Латур помотал головой. — Похоже, это какая-то тайна.
Муллен грузно поднялся со стула. Судя по его нахмуренному лицу, появление адвоката его не обрадовало.
— Да вы небось и сами слышали, — проворчал он. Эверт недовольно поддернул высовывающуюся из-под брюк пижаму.
— Возможно, — сухо процедил он, — думаю, к этому времени об этом знает уже чуть ли не весь город. Один из моих помощников заметил из окна, как мимо пронеслась “скорая помощь”, и засек, куда она поехала. А потом, вспомнив, что Энди мой друг, дал мне знать.