Доставлено: убийство
Шрифт:
Один из них, темнокожий мужчина сорока двух лет, время от времени созванивался с адвокатом конкурирующей организации, и их непродолжительные разговоры носили определенно враждебный характер. Затем он связывался с другими юристами УБ, дословно пересказывал содержание разговоров — следует отметить, что для человека он обладал просто феноменальной памятью, — после чего они пускались в продолжительные дискуссии, перенасыщенные метафорами из области спорта, например: «показать жесткую игру», «держать противника в напряжении» или «навесить на ворота». В конечном счете либо перезванивал
Второй юрист, белый мужчина двадцати девяти лет, почти целое утро вел продолжительные беседы по поводу капиталовложений со своим биржевым брокером. В надежде отыскать какой-нибудь контакт с компаниями, желающими приобрести отпочковавшуюся фирму, я внимательно проанализировала его финансовое положение, однако ничего интересного не нашла. Что занимательно: все его усилия с выгодой разместить капитал не стоили и половины того, что сделал для Зака Джонни Брокер. Впрочем, этим страдали многие его сородичи. Люди имеют необъяснимую склонность расстраиваться из-за денег.
Третий юрист, белая женщина тридцати восьми лет, оказалась из них всех самой усердной. Впечатляющее количество документов в течение утренних часов перекочевало из стопки входящих в стопку исходящих бумаг. Лишь изредка она прерывалась, чтобы из припрятанного в нижнем ящике стола флакончика глотнуть «Маалокс».
Если не считать вылазку с целью установить прослушивание отдела маркетинга, Джеймс Смит все утро не покидал девятый этаж. Как, впрочем, и его босс Джон Уилстон.
Прямо скажем, не очень-то приятная группа подозреваемых. За все утро ни одного подозрительного действия!
В обед я все еще тщетно пыталась найти хоть что-нибудь полезное, когда Тим начал загружать собранную накануне информацию. Любой человек на моем месте набросился бы на него, и дело окончилось бы скандалом. Но я просто направила раздражение в фоновый режим, а когда успокоилась, принялась переводить и сортировать полученные данные. В конце концов я сама озадачила его. И не важно, что единственной целью липового задания было оградить Тима от опасности. Я легко обработаю информацию. Это самое меньшее, что я могу сделать.
Вскоре я даже обрадовалась, что взялась за дело, поскольку обнаружила кое-что презабавное. Биография одного из новых директоров, которого выбрали в совет всего полгода назад, указывала, что он получил степень бакалавра в маленьком либеральном гуманитарном колледже. Вполне респектабельное заведение, хотя и без так называемой снобистской привлекательности.
Однако, подшивая обработанную информацию к уже имеющимся данным на директора, я обнаружила любопытную деталь. В корпоративных файлах указывалось, что степень бакалавра он получил в Принстонском университете, а в Гарварде — степень магистра. Именно эта информация была доступна и принималась на веру. Она ведь занесена в компьютер.
Но вскоре мое веселье поутихло. Резюме директора содержалось в компьютере. А вот Зака там не было. Возможно, через пару дней хозяйственный отдел получит по электронной почте приказ очистить кабинет Зака, и уже никто не сможет ничего возразить. Потому что в корпоративных файлах не числится, да и никогда не числился, мужчина с именем Зак.
Итак, два примера подмены информации о людях — существует ли между ними какая-то связь? Имеет ли это отношение к исчезновению Зака?
Я сверилась со своим несколько несистематичным собранием архивных данных УБ и раскопала старый образец директорской биографии, составленной сразу после избрания. Там, как и в собранной Тимом информации, указывалась менее выдающаяся учебная подготовка.
Я решила проверить непосредственно учебные заведения. Гарвард не так давно установил разработанную УБ централизованную систему учета и управления данными. Влезть туда не составило труда. Так и есть, директор получил степень магистра.
Но это нынешняя документация. Ее могли модифицировать при помощи того же «черного хода», что использовала я, чтобы взглянуть на нее. Я стала копать глубже и внедрилась в архивы пятнадцатилетней давности, когда якобы выпустился наш директор.
Никакого упоминания о нем. Кто-то исказил не только файлы УБ. Он поработал еще и с Гарвардом. Готова поспорить: все это — дело рук кого-то из УБ.
С оставшимися двумя учебными заведениями пришлось потрудиться, но мне все же удалось кое-что найти. В списке выпускников Принстонского университета директор не значился. Однако бьюсь об заклад — скоро он окажется и там. Ведутся переговоры об установке той же системы, какой пользуется в настоящее время Гарвард. Истинная альма-матер директора не являлась высшей целью маркетинговой политики. Вполне возможно, им не удалось стереть записи его присутствия за несколько лет.
Неужели я становлюсь слишком циничной или просто не такой наивной?
Я поискала дополнительную информацию о директоре. Старые записи департамента юстиции показывали, что он привлекался по делу о разглашении конфиденциальной информации, хотя в текущей документации об этом факте не упоминалось. Может быть, состоялось «согласованное признание вины», в результате чего запись просто стерли. Кроме того, УБ консультировала правительство по многочисленным вопросам.
Столь же труден оказался поиск какой-либо информации о его службе в брокерской фирме, где, собственно говоря, директор и работал в то время, когда подозревался в разглашении. Сама фирма в итоге прогорела, а вместе с ней и сбережения тысяч инвесторов.
Итак, директор из заурядного выпускника непрестижного колледжа превратился в блестящего бизнесмена с безупречной академической и юридической репутацией. А Зак из глубокоуважаемого специалиста по ВЛам — в призрак, тень прошлого. Были ли эти метаморфозы единственными в своем роде?