Шрифт:
Алекс позвонил в воскресенье, в восемь утра по местному. Звонок застал меня за первой чашкой кофе под сигарету.
– Здравствуй, Стас. Узнал?
– Да, конечно, – соврал я. – Здравствуй.
– Это Алекс Буше. Может быть, подключишь видео?
Подключать видеофон я не стал. Лишний раз демонстрировать убогую обстановку нашего с Ликой жилища не хотелось. Тем более – другу детства. Бывшему.
– Извини, что-то не в порядке с техникой, – вновь соврал я. – Как поживаешь?
Последний раз мы с Алексом виделись лет восемь назад, через два года после
– Стас, нам надо поговорить.
Я едва не спросил о чём. И вправду, о чём успешному частному детективу с приличным годовым доходом говорить с едва сводящим концы с концами неудачником.
– Что ж, – сказал я вслух. – Приходи, мы с Ликой будем рады. Правда, жилище у нас, как бы тебе сказать…
– Плевать на жилище, – прервал Алекс. – Разговор конфиденциальный и в твоих интересах, Лике слышать его ни к чему. Встретимся в «Астероиде» через полчаса?
Алекс разъединился, а я с минуту сидел, разглядывая клетки на скатерти и пытаясь сообразить, что к чему. Разговор в моих интересах, надо же. А если у меня нет интересов? Не осталось после того, что случилось десять лет назад. Я хмыкнул и двинулся одеваться.
Лика ещё спала – уткнулась носом в подушку, разметала по плечам русые волосы и сопела тихонько. На минуту я задержался в дверях, затем вернулся, поправил ей одеяло, невесомо провёл ладонью по матовой, бархатной, тёплой со сна щеке.
Катастрофа обошлась с Ликой не лучше, чем со мной. Раньше она была привлекательной, довольной жизнью и уверенной в себе женщиной. Привлекательность осталась. А вот уверенность в себе исчезла бесследно. Лика стала робкой, пугливой, временами чуть ли не шарахающейся от каждой тени.
За месяц до катастрофы Джефф заказал у модного художника Ликин портрет. Тот нарисовал её смеющуюся, радостную, с охапкой алых роз в руках. Не знаю, увижу ли я её такой ещё когда-нибудь. Портрет пылится у нас на антресолях, Лика сказала, что смотреть на него ей слишком больно.
На цыпочках, чтобы не разбудить жену, я двинулся на выход.
Мой старинный, ещё со школьной скамьи друг Александр Буше почти не изменился с тех пор, как я его последний раз видел. Разве что немного погрузнел, да лучами разошлись морщины в уголках глаз.
– Присаживайся, – Алекс пожал мне руку. – У меня не очень много времени. Посмотри, ты знаешь этого человека? – Алекс выудил из-за пазухи стопку голографий и веером рассыпал по столешнице. – Официант, два кофе, пожалуйста.
Я перебрал снимки. Мужчина около сорока или, возможно, мой ровесник. Сухощав, подтянут, стильно, но неброско одет. Прямой нос, выдающийся «волевой» подбородок, короткая стрижка, глаза… Определённо,
– Кто такой? – спросил я, отодвинув стопку голографических слайдов в сторону.
– Не узнал, значит? – Алекс криво усмехнулся и сказал, глядя на меня в упор: – Это Джефф Гаррис.
– Кто?! – я решил, что ослышался.
– Джефф Гаррис, – не отводя взгляда, ответил Алекс. – Разумеется, после пластической операции.
– Что за чушь! Джефф погиб на моих глазах. Десять лет назад, на борту «Хеопса». Погиб по моей вине. Ты что же, провоцируешь меня?
Алекс Буше выбил из пачки сигарету, прикурил и выпустил дым в потолок.
– Джефф Гаррис действительно погиб, – сказал он. – Но не десять лет назад, а два месяца. Его застрелили. Позавчера я вернулся с Земли, пробыл там почти полгода, раскручивая дело о крупном мошенничестве. Были замешаны огромные деньги, баснословные. На, почитай. Это материалы официального следствия.
Алекс протянул мне сложенный вдвое лист бумаги. Я механически его раскрыл и бегло проглядел текст. Ошеломлённо потряс головой и начал читать вновь, на этот раз медленно и очень внимательно. К концу строки уже плыли у меня перед глазами.
«В результате судебно-медицинской экспертизы установлена полная и непреложная идентичность между гражданином Земли Эваном Макгаммоном и гражданином Изиды Джеффри Гаррисом, считавшимся погибшим в результате крушения космического корабля „Хеопс“ при прохождении гиперпространственного туннеля „СВ-альфа“.
Приложения:
1. Идентификация ДНК;
2. Идентификация слепков ушных раковин;
3. Заключение дактилоскопической экспертизы;
4. Заключение патологоанатомической экспертизы».
Я растерянно глядел на безмятежно покуривающего Алекса и молчал – я попросту не мог прийти в себя. То, что я прочитал, было невероятно. Какое там, попросту невозможно.
– Этого не может быть, – сказал я, наконец, вслух. – Ты уверен, что экспертизы подлинные?
– На сто процентов. Я принимал участие в работе следственной комиссии и присутствовал при вскрытии. На, держи, – Алекс протянул мне компьютерный чип. – Здесь материалы дела, захочешь, удостоверишься. А пока что вот тебе выжимка. Макгаммон был замешан в банковых аферах. В мошенничестве межпланетного масштаба. Около двух месяцев назад его застрелили. Видимо, отомстили, убийство профессиональное, стрелял снайпер, с большого расстояния. По данным следствия, в дело покойный вложил миллиарды.
– Что?! Какие, к чертям, миллиарды. Если этот мошенник, как ты утверждаешь, на самом деле Джефф, откуда они у него?
Алекс затушил сигарету.
– А ты не догадываешься? – небрежно спросил он.
– Ты, ты… что же, хочешь сказать… – выдохнул я.
Он не ответил, и я поднялся. Подломились колени, я схватился за край столика, чтобы не упасть. На ватных ногах побрёл к выходу.
– Лике не говори, – бесстрастно бросил Алекс мне в спину. – Поразмысли, потом позвонишь. И ещё кое-что.