Дотянуться до небес
Шрифт:
– Ещё? – спросил Олег, на что мужчина стеснительно и едва заметно кивнул. Его стакан вновь наполнился.
– Скажи, а у императрицы есть еще мужчины? – не ходя вокруг да около, спросил Жак, от чего попивавший вино слуга поперхнулся, и, закашлявшись, вопросительно и непонимающе взглянул на будущего императора.
– Богине ради, да как можно, ваше сиятельство? – испуганно заговорил он, упав на колени. – Это ж если церковники узнают, так сразу на костер. Всего имперского золота и войска не хватит, чтоб отбиться или откупиться от Инквизиции и Ордена. Не дозволено святой и возвышенной императрице возлечь с двумя. Селянину
– Немного – это сколько? – напрягся Олег.
– Ну… на востоке у ордынцев слышал один на десяток, а то и два. У нас же, слава богине, всё куда лучше, всего один к семи будет. Правду говорят, святая церковь и вера чудеса творят.
– Интересно… – протянул парень, когда из-за двери послышался громкий стук и недовольный возглас охранницы. – Время!
– Ваше величество, вы что, даже этого не знали? Вы и вправду память потеряли? Умиляясь повадкам и откровенно смешным поведением мужчины, Олег едва сдерживался от смеха.
– Да, правда, друг мой, даже крупицы от прошлого себя вспомнить не могу. К тому же еще эта чрезмерная опека со стороны Императрицы просто убивает меня. От последних слов мужчина в удивлении прикрыл рот. «Неправильно понял видимо»
– «Убивает» – в смысле утомляет, раздражает, выводит из себя. Пойми друг, мне ведь тоже хочется погреться в солнечных лучах, взглянуть на звезды, полюбоваться луной.
– Луной? – глаза мужчины вновь округлились, услышав незнакомое слово.
– Забудь. Лучше скажи, как тебя зовут? – закатив глаза спросил Олег, в очередной раз поражаясь этой выборочной схожести разных миров.
– Фридрих Паилз, ваше светлость… – склонив голову и не поднимаясь с колен произнес голубоглазый брюнет.
– Жак, род не помню, ещё не выучил, но когда мы одни, можешь обращаться ко мне просто по имени. И поднимись ты уже с колен, а то мне как-то неловко, – произнес Олег.
– Это честь для меня, ваше сиятельство, вернее, Жак из рода Черной Воды. Эм… Просто Жак… – пытаясь подстроиться под дозволенное обращение, говорил мужчина. Заслужив тем самым одобрительный кивок от собеседника.
– В этой золотой клетке совсем не с кем поговорить, и я буду благодарен, если ты будешь заходить почаще, может, даже выпьем как-нибудь, если позволят эти чертовы надсмотрщицы. Кстати, передай мои пожелания своей главной и обязательно подготовь какую-нибудь историю об этом мире. Уж больно мне интересно, что там, за этими каменными стенами.
– Всенепременно Жак, я постараюсь! – стукнув себя в грудь кулаком сказал мужчина, после чего отправился на выход, где его уже ждала нетерпеливая охранница.
В комнату вновь вошла пара молчаливых стражниц и кто-то из прислуги, но Олегу на это было плевать. «Мир, где на одного мужчину почти десять женщин, рай с одной стороны, а с другой это ж тещ будет тоже десять, что ли?» – усмехнулся собственному вопросу он. После чего в размышлениях завалился на кровать.
Охранница довольно скалилась, впившись взглядом в Фридриха.
– Ну что там? – не сдержавшись, спросила она, не отходя от дверей. На что мужчина лишь хитро улыбнулся и довольно прищурил голубые глаза, вспоминая недавний разговор.
– Императрица не ошиблась, действительно сработало…– заявил Фридрих.
– И? – не в силах сдержать любопытство прижала его к стене стражница.
– Он не врет, сознание этого молодого тела – чистый лист, я проверил. Да и к тому же кажется я смог войти к нему в доверие даже быстрее, чем планировалось… – довольно заявил гарнизонный разведчик.
Глава 8
Сад тридцати тысяч цветов встретил Олега и его сопровождающего гордым и изящным одиночеством. Подпитываемые магией цветы и растения с трудом можно было назвать живыми. Некое подобие хрустальной, тонкой корки укрывало их от непогоды, подчеркивая насыщенные цвета и неповторимость образа.
Однако для Олега всё это было чем-то вроде дорогих декораций, в которых мужчина ничего не понимал. Он наслаждался той малой частью мнимой свободы, которую для него каким-то невообразимым образом выбил Фридрих. За неделю этот «обычный» слуга смог сделать то, что не удалось «горе мужу» за полтора месяца, от чего заслужил немалое уважение.
– И что, прям никто тебе ничего так и не рассказал? – удивился слуга, в очередной раз переспрашивающий у Олега о его окружении и воспоминаниях.
– Да я тебе уже тысячу раз говорил, что нет. Я вообще с этих баб поражаюсь, заставить их представиться удавалось и то со скрипом. Ладно слуги, видно, что девчонки трудолюбивые, старательные, да и к тому же их чуть не выпороли из-за пустяка. Но эти горе стражницы – глухая стена, – покачал головой мужчина, любуясь темным, пасмурным небом.
– Слуги, говоришь, – с хитрецой прищурился Фридрих. – Может, к тебе какая из них знаки внимания проявляет, ну или лишнего чего во время умывания делает, а может, тебе кто понравился? – расплылся в улыбке слуга и выжидающе уставился на Олега.
– Да ну тебя, – махнул рукой мальчик, после чего смущенно отвел взгляд.
– Всё с вами ясно, молодой господин… – задумчиво протянул Фридрих, так же уставившись в небо.
– Скажите, может у вас есть мечта, желание. Чего бы вы хотели достичь в этой жизни? С возможностями императрицы Ламии слово «невозможно» для вас просто слово. Вопрос слуги поставил Олега в неловкое положение. А ведь действительно, чего он хочет, чего ждет от своей новой жизни? До этого момента маленький Жак лишь привыкал к современным реалиям и приспосабливался, почти не уделяя какого либо внимания окружающему его миру и людям, что были вокруг.
Занятый только собой, своим развитием и подготовкой к акту возмездия в прошлом, мужчина жил лишь с одной целью, которой он уже достиг. «А что дальше? Человеку без цели остается одно – камнем пасть на социальное дно…»
– Друг мой, хорошие ты задаешь вопросы… – протянул Олег, после чего, в размышлениях уселся на скамью, спрятанную под навесом беседки из белого дерева.
– Господин, простите, вы можете не отвечать, я просто… – затараторил растерянно он.
– Нет, всё хорошо, – тяжело вздохнув, произнес парень. – Знаешь, а ведь я однажды умер, – решил поговорить по душам Олег, от чего слуга в час побледнел и всем своим бытием превратился в одно большое ухо. – Умер, оставив в той, прошлой жизни всю свою горечь, переживания, воспоминания, может, даже совесть. Ты прав, Фридрих, передо мной столько дорог, возможностей, нужно только сделать первый шаг, но я даже не представляю, которая из них моя стезя.