Дотянуться до звезд
Шрифт:
Держа банку с оставленным кем-то на кухне куриным бульоном, Алан рассматривал числа и гадал, какое из них станет для Джулии роковым. Он подумал о своем брате Тиме, который пропадал в море на рыбацком катере. Вдали от суши, под звездным небом он по-прежнему был причиной их душевных страданий. Алан хотел бы вернуть Тима на берег и заставить его уладить дела с Дианой. И с ним, Аланом. Чтобы все получили шанс сдвинуться с мертвой точки.
Пока не будет слишком поздно.
Люсинда Роббинс планировала
— Ну? — спросила Люсинда.
Диана стояла у плиты, размешивая плитку горького шоколада в кастрюле с кипящим молоком. Она надела белую ночную рубашку, и со спины выглядела такой тощей, словно понемногу уменьшалась до размеров Джулии.
— Почти готово, — ответила Диана.
— Я не про шоколад, — сказала Люсинда. — Я о другом.
— Как ваши чтения?
— Просто чудесно. Я бы даже сказала — восхитительно. Мы никак не могли понять, почему, учась в колледже, так и не удосужились прочитать «Тщетные усилия любви». При том что все мы специализируемся в английском языке, ни одна из нас не…
— Я больше не собираюсь этого делать, — сказала Диана.
— Что, милочка?
— Доставлять бульоны Алану Макинтошу.
— Почему? Он…
Диана покачала головой. Попробовав шоколад, она добавила молока и продолжила помешивать.
— Он спал. Я знаю, потому что он не ответил на дверной звонок, и я прошла в дом. Мне следовало оставить суп на веранде, но я хотела, чтобы он обязательно нашел его, — я такая дура.
— Но почему? Это нормальный заботливый жест.
— Это был твойзаботливый жест, мама.
— У него никого нет, дорогая. Ты думаешь, что он великий доктор, но позволь я тебе скажу кое-что. По выходным он приходит в библиотеку, потому что ему очень одиноко. В этом они совсем не похожи с Тимом.
Диана выразительно посмотрела на мать. В ее взгляде не было улыбки, только предупреждение Люсинде, чтобы она замолчала.
— Давай лучше не будем, — сказала Диана.
— Дорогая…
— Мам, пожалуйста. Я не сумасшедшая. Клянусь. Меня полностью устраивает нынешнее положение вещей. Пусть Алан заботится о Джулии. Это его работа, понимаешь? И я не хочу все испортить куриным бульоном, визитами вежливости и раздумьями о том, что, возможно, когда-нибудь…
Люсинда наблюдала за тем, как она разливала шоколад по синим кружкам. У Дианы слегка дрожали руки, и поэтому ложка позвякивала об край. Стелла вспрыгнула на стол и принялась слизывать пролитое молоко, Диана наклонилась к ней и потерлась щекой о голову кошки.
— Когда-нибудь что? — спросила Диана.
«Когда-нибудь мы снова будем друзьями, как
Однажды, перед своим двадцатишестилетием, Диана расцвела. У нее прорезалась лучезарная красота: их собственный гадкий утенок превратился в плотника-лебедя. Сама того не понимая, Диана посеяла между братьями семена кровной вражды. Она и не догадывалась, по крайней мере сначала, что сильно ранила чувства Алана: ей было невдомек, что он влюбился. Но потом она, наверное, прозрела. Потому что его боль увидел бы даже слепой.
Тогда Диана начала гулять в компании приятеля и его брата — Тима и Алана, — и эта троица стала неразлучной.
— Эммету они нравились, — сказала Люсинда. Хотя она мечтала, чтобы Диана сошлась с Аланом, Эммету больше по душе был Тим. Люсинда считала Эммета самым умным мужчиной из всех, кого она знала, но у него, как у старого работяги, был свой пунктик насчет выскочек с дипломами. — Оба.
— Я знаю.
— Он хотел, чтобы ты была счастлива. — Люсинда подумала о годах, которые они прожили вместе. Эммет частенько рыбачил с Тимом. Он соорудил шкафы для смотровой комнаты Алана. Узнав о беременности Дианы, он радовался, словно ребенок, но умер от сердечного приступа месяц спустя. А потом уехал Тим. Двенадцать долгих лет назад.
— Папа даже не знал Джулию, — сказала Диана, скользя взором по пленке на поверхности своего какао.
— Не знал, но он был так взволнован и возбужден, когда ты сказала ему, что беременна, — сказала Люсинда, взяв дочку за руку.
— Тим тоже «был».
— Он не выдержал напряжения, — сказала Люсинда. — Бедняга.
— Но ведь он не видел ее, — сказала Диана. — Он просто сразу сбежал, бросив нас.
— Человек, который не способен принять действительность такой, какая она есть, — ответила Люсинда, — не заслуживает тебя.
— Он всегда говорил мне, что со мной его жизнь стала идеальной.
Люсинда поколебалась, но снова протянула руку через сосновый стол и погладила ладонь дочки.
— В этом и состоит его беда, — тихо сказала она. — Он думал, что у него все должно было быть идеально.
Люсинда наблюдала за Дианой. Пальцами другой руки Диана вела по сучкам и волокнам старого стола. Ее отец собрал его в первый год брака с Люсиндой.
— Я скучаю по папе, — произнесла Диана.
— Он ликовал, Диана. Вот единственное слово, которым можно описать его состояние. Он вышел во двор и кричал, обращаясь к звездам. Он вопил,что станет дедушкой.
— Но он умер до ее рождения, — сказала Диана.
Крепясь духом, Люсинда прокашлялась. Разговаривая об Эммете, пусть и через одиннадцать лет после его ухода в мир иной, она вновь ощущала его присутствие рядом с собой.
— О, я бы так не сказала, — возразила Люсинда. — И думаю, он тоже.