Дотянуться до звезд
Шрифт:
— Джулия? Я же сказал, она…
— Нет, я про мать. Про Диану.
Алан поежился. Сердце у него заколотилось в бешеном ритме, и на мгновение голос отказался ему повиноваться.
— Это тыспрашиваешь или кто-то другой? Он что, рядом с тобой?
— Это яспрашиваю.
— Она в порядке, — сказал Алан, осознав, что Малаки не ответил на его второй вопрос. — В полном порядке.
— Рад это слышать, — сказал Малаки. — Она-то
— Ты прав, — ответил Алан, ощутив, как в груди начал закипать давнишний гнев. — Не виновата.
— Паршиво, когда один брат уводит подружку у другого.
— Она не была моей подружкой, — сказал Алан. — Мы сходили только на одно свидание.
— Слова, слова — свои чувства нельзя обмануть. Тебе следовало открыться ей, когда у тебя еще был шанс. Но, чтобы не мешать им, ты отошел в сторонку и теперь расплачиваешься за это.
— Хм, — сказал Алан, рассматривая залитую морской водой пристань.
— Ты там живой, Алан?
— Я хочу разобраться с этим раз и навсегда, — сказал он.
— Разобраться? В смысле с Тимом?
— Да.
— Давно пора, — сказал Малаки. — Незачем держать все внутри и травить себя.
— Вот и конец перемирию, — сказал Алан.
— Перемирию? Это ты о чем? — спросил Малаки. — Хотелось бы узнать.
— Я понял, к чему ты клонишь, Мал, — сказал Алан. — Если увидишь Тима, если он вдруг окажется в твоем доке, передашь ему кое-что? Скажи, что я хочу поговорить с ним. Как можно скорее.
— Заметано, — ответил Малаки Кондон.
Промокший насквозь Бадди, изрыгая ругательства, захлопнул за собой входную дверь. Сидя возле щенячьей клетки, Эми читала «Энн из зеленых крыш», смотрела телевизор и намеренно не обращала на него внимание. Она слышала, как он шумел на кухне, гремя содержимым шкафчиков. Из своих ежедневных походов в гости к Джулии и Диане Эми вынесла главный урок — хорошее настроение всегда побеждало плохое.
«Пусть ругается, пусть буйствует», — думала Эми, силясь сосредоточиться на книжке, которую ей дала Диана. Она попробовала поступить так же, как и в случае с Дэвидом Бегвелом: пожалеть Бадди. Своим поведением недалекие люди вызывали лишь горькую усмешку и сожаление. Но когда Бадди направился к двери в комнату ее матери, благие намерения тут же улетучились из головы Эми.
— Не ходи туда, — сказала Эми.
— Что-что? — спросил Бадди, взявшись за дверную ручку.
— Я сказала, — Эми нервно сглотнула, — оставь мою маму в покое.
— В моем собственном доме никто не будет указывать мне, что я могуделать, а что нет,— заявил он. — Ни ты, ни твоя мать.
— Мы тоже здесь живем, — сказал Эми. Ее сердце снова гулко застучало. Чтобы набраться смелости,
— Заткнись, Эми, — сказал он. — Лучше выключи телевизор, пока читаешь. Твой последний табель с отметками был хуже некуда.
Для Эми табель успеваемости оставался еще одной занозой в сердце, помимо того факта, что ее мать проводила почти все дни, зарывшись в одеяла. Сжавшись внутри, будто слизень, на которого сыпанули соли, Эми вперила в Бадди непокорный взгляд.
— Ты побил маму, — сказала она.
— Чего ты там вякнула?
— Ты сделал ей больно, — сказала Эми. — Я видела.
— Оставь разборки взрослым, — ответил Бадди. — Ты ничё в этом не понимаешь.
— Ничего,— сказала Эми, — а не ничё.
— Умничаешь, совсем как твоя мать. Эта стерва любит выпендриваться, и похоже, яблоко от яблони недалеко укатилось…
У Эми на глаза навернулись слезы. Почему какой-то засранец вроде Бадди имеет право обзывать ее мать? Как мама могла жить с ним под одной крышей — и подвергать Эми таким унижениям? Действия опередили ее мысли, она вскочила на ноги и подбежала к нему.
— Не смей так говорить о ней.
— Ты же слышала, как прошлой ночью она распевала «У тебя появился друг», будто у нее есть голос. Она тупая корова, вот кто. Устроила тут караоке.
— Это их с папой любимая песня! — крикнула Эми, и в ее глазах полыхнул гнев.
По ошеломленному выражению лица Бадди Эми поняла, что он только сейчас узнал об этом. Он схватил Эми за руку и сильно сжал. Его отвратительное лицо словно скукожилось — губы, брови и щеки сошлись на кончике его носа.
— Хочешь проучить меня? — спросил он. — Давай посмотрим, как тебе самой это понравится.
Раньше Бадди даже пальцем не прикасался к ней. Он поволок ее за руку через комнату. Эми закричала, но Бадди просто бросил ее рядом со щенячьей клеткой и открыл дверцу. Забившись в угол, пес смотрел на него полными ужаса глазами. Бадди вытащил его из клетки и швырнул на пол.
— Бадди, пожалуйста, — раздался слабый, дрожавший от страха голос матери Эми. — Оставь ее…
— Нюхай, нюхай, — сказал Бадди, сунув Эми лицом в выложенный газетными обрезками собачий туалет. — Что, нравится? Будешь еще выступать?
Мать Эми с криками повисла на руке Бадди, саму Эми вырвало, она кашляла и плакала. Резкий запах перебил ей дыхание, жег глаза и горло. Наверное, щенок в панике нагадил на ковер, потому что в следующее мгновение Бадди отпустил шею Эми и принялся пинать пса.
— Чертов сукин сын, — взревел он. — Долбаное сраное животное. Ты никчемная шелудивая шавка — дайте мне мешок. Быстро дайте мне мешок.