Доверься мне
Шрифт:
Я знаю, что он делает. Он пытается отвлечь меня от негатива, превратить свой гребаный поступок во что-то хорошее, потому что я — особенная, ведь я оказалась тут, в доме. Похоже, у него отлично получается видеть во всем хорошее, даже если сейчас это нужно для того, чтобы выйти из сложного положения. Но, к сожалению, я никогда не была оптимистом. Я и не пессимист, или, по крайней мере, таковым себя не считаю. Наверное, я реалист — смотрю на все с двух сторон, или, обычно, пытаюсь.
Он засовывает мой контейнер под мышку и
— Ты можешь забыть обо всех этих предвзятостях сегодня? Одна ночь, Олли. Я знаю, что у меня не ангельская репутация. Давай притворимся, что ничего этого нет, и насладимся нашим свиданием.
— Это не свидание, — напоминаю я ему.
— И мы притворимся, что ты не ревнуешь.
Вздох. А у него так хорошо получалось.
Я щелкаю его по ключице, прежде чем пройти мимо него.
— Беккет, отвали.
Его искренний смех раздается позади меня, и из того, что он бормочет себе под нос, я слышу только слова задница и платье.
Я резко оборачиваюсь.
— Что ты сказал?
Он улыбается мне дьявольской улыбкой. В его мускулистом теле нет ни капли невинности.
— Я сказал, ты потрясающе выглядишь в этом платье, — это и близко не похоже на то, что он сказал.
Длинные пальцы переплетаются с моими, и он тянет меня за собой.
— Давай, коротышка. Пойдем выпьем.
Я не могу придумать более ужасной, глупой, безумно заманчивой идеи.
Поэтому, естественно, я иду за ним.
На этой кухне можно умереть от счастья.
Не знаю от чего — может от темно-синего кухонного гарнитура, кирпичной стены, двойной духовки, блестящих мраморных столешниц или от вида камина из каменной кладки в гостиной. Я уверена лишь в одном: если бы я испустила последний вздох, стоя прямо здесь, это было бы неудивительно.
— Ты будто в раю.
Передо мной появляется шипучий красный напиток с клюквой и лаймом, и я, не теряя времени, подношу бокал к губам, с удовольствием потягивая сладкий напиток богов.
— Спасибо, — бормочу я Картеру, когда он опускается на локти рядом со мной у барной стойки. — Клянусь, я сохранила эту же самую кухню на «Пинтерест» в подборке для дома мечты.
— Что такое «Пинтерест»?
— Что такое… — вздохнула я и покачала головой. — Неважно.
Прежде чем я успеваю осознать, как улыбка Картера теряет уверенность, он открывает ящик. Он вынимает небольшой коричневый пакет, и прочищает горло.
— Эм, возможно, это немного странно, но у меня для тебя есть кое-что…
— Оливия!
Картер захлопывает ящик, пакет остается внутри, его щеки пылают, когда Адам прижимает
— Картер сказал, что ты придешь, но никто не поверил.
Гарретт поднимает руку.
— Я поверил в то, что ты здесь будешь. Ставил на это сто баксов, — он вытаскивает из джинсов пачку денег, веером разбрасывая их перед лицом. — Спасибо, что пришла.
Эммет вытаскивает одну купюру и сует ее мне в руку.
— Олли заслуживает одну из них, ведь это благодаря ей у тебя их столько.
Кара крадет купюру.
— А мне одну, потому что это я ее привела.
— Чертовы проценты, — ворчит Гарретт, убирая свои деньги, пока никто не забрал еще пару купюр.
Кара похлопывает Адама по плечу.
— Ты знал, что ты любимый вратарь Лив?
Его лицо озаряется, он выпрямляется и гордо проводит ладонью по своей груди.
— Правда? Я?
— Да, — я не обращаю внимания на шокированный взгляд Картера, в его глазах читается обида. — Ты непоколебим как кирпичная стена. — Я также считаю, что Адам — самый милый человек в лиге. Каждый раз, когда ему делают комплимент в послематчевом интервью, он стесняется и отворачивается от камеры.
— Олли пятнадцать лет играла в хоккей, — говорит ему Картер.
— Правда? — Адам оглядывает меня с ног до головы. — Хочется думать, что была ты вратарем, но ты чертовски маленькая, — он поджимает губы. — Прости. Крошечность — это не плохо, просто…
— Не очень хорошо для вратаря, понимаю. Я пыталась им быть целый год, когда мне было восемь, — я морщу нос. — Это ужасно. Я не справляюсь с чувством вины, которое приходит после проигрыша. Слишком чувствительна и не могу отделить себя от неудачи — я плакала всю дорогу домой, потому что винила себя.
Адам кивает и кивает на Картера, Гаррета и Эммета и остальных членов команды, сидящих по разным углам дома.
— Некоторые поражения тяжелее других, но справиться с ними всегда проще, когда рядом эти ребята, готовые поддержать меня.
— Твоя девушка здесь? Мы не знакомы.
— О, э… — Адам почесал свой затылок. — Нет, сегодня она не в настроении. Может быть, в следующий раз. Ты ей понравишься.
Ты возненавидишь ее, губами говорит Кара через его плечо, и взгляды всех остальных, включая Картера, говорят мне то же самое.
— Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, — я подталкиваю Гаррета. — А как насчет тебя? Кто-нибудь особенный?
— Не-а, — он слегка улыбается и подмигивает мне. — А что, ищешь кого поцеловать в полночь?
Картер усмехается, размахивая руками.
— Ты не можешь в полночь целовать мою спутницу!
— Ради Бога, Картер, это не свидание.
— Ты не можешь целовать девушку, которую я не звал на свидание, но мы на самом деле с ней на свидании, в полночь!
Я закатываю глаза и прячу улыбку за рукой.