Доверься мне
Шрифт:
— Мы забыли презерватив, — тихо констатирую я.
Несмотря на то, что Стелла краснеет, с ее губ срывается негромкий виноватый смешок.
— Я о нем даже не подумала.
С кривоватой улыбкой я убираю с ее щеки прядь волос.
— Как и я. Это… я так никогда не поступал. Ни разу. Мысль о защите даже не посетила мой разум, и это впервые.
Стелла кладет голову мне на плечо.
— Ну, мы знаем, что чисты. Я принимаю контрацептивы, так что… — Она замолкает.
Мой член все еще в ней, но уже понемногу опадает. Теперь, когда осознаю, что на
— Значит ли это, что мы можем… м-м-м… не использовать… — я прерываюсь.
Черт, я свинья.
Стелла смотрит на меня с сомнением, но без злости. По крайней мере, пока.
— А ты хочешь?
Мы оба буквально ходим на цыпочках вокруг этой темы, и ни один не представляет, как сказать вслух. Раньше я не обсуждал подобный вопрос, просто не возникало желания. Тем не менее, это достаточно важно. Речь не о презервативе — вернее, не совсем о нем, — факт в том, что мы обсуждаем, как на постоянной основе использовать защиту.
Я прижимаюсь губами к ее голове. Конечно, у нас это серьезно. Я однозначно влюблен в Стеллу.
— Детка, мы поступим так, как ты захочешь.
Она покачивает бедрами, и этого движения достаточно, чтобы сделать меня твердым. Я слышу улыбку в ее голосе.
— Мне нравится, что нет нужды делать паузу.
Черт, мне тоже.
— Тогда с этого момента я буду трахать тебя без остановки, — с улыбкой отвечаю я.
Она смеется, и этот звук зажигает мой мир.
— Тебе уже лучше? — спрашиваю серьезно.
Стелла вздыхает медленно и спокойно, ладонями скользя по моему боку и оставляя за собой мурашки.
— Да. Спасибо, Джон. За то, что позаботился обо мне.
Мое горло сжимается.
— Я ничего особенного не сделал.
Взгляд голубых глаз удерживает мой.
— Ты сделал все самое важное.
Мы смотрим друг на друга. В глазах Кнопки столько доверия и нежности, что у меня начинает болеть сердце. Хочу вжать ее в себя и спрятать от всего мира, от всего, что может причинить ей боль. Однако понимаю: это не сработает. Мы не можем защитить тех, кого любим, можем только дать им понять, что подхватим их при падении.
Тишина между нами затягивается. Она не неловкая, но наполнена чем-то хрупким и даже тяжелым. Еще одно движение перевернуло наш мир, очередная стена рушится. Вероятно, для Стеллы это слишком. Она поворачивает голову и целует изгиб моей шеи, ее улыбка становится застенчивой и дрожащей.
— Но, может, нам стоит убедиться…
Ей не нужно продолжать. Переворачиваю ее на диван и толкаюсь вперед. Смех Стеллы сменяется еще одним удовлетворенным стоном. В этот раз я не тороплюсь.
СТЕЛЛА
Джон отвозит меня домой. Мы принимаем ванну, во время которой он, обняв меня, аккуратно моет мою голову, а потом относит в постель. Весь следующий день мы проводим здесь, ленимся, пропитываемся друг другом.
Боже, его тело. Оно вкусное, твердое, подтянутое и теплое. Не могу перестать касаться Джона. Не собираюсь даже пытаться. Когда Джон снова тянется ко мне, на кровать золотыми полосами ложится свет заходящего солнца. С самоуверенной легкостью он подминает меня под себя, находя губами мои. И одобрительно мурлычет, устраиваясь между моими бедрами.
Джон — моя добровольная зависимость, вынуждающая медленно терять смысл все остальное. Есть только он. Тяжесть его тела, его движения на мне. Медленное покачивание его бедер настолько хорошо, так до неприличия прекрасно, что вызывает дрожь. Его эрекция ощущается каменной, когда Джон — твердый и горячий, — скользит по моей промежности. И мы оба знаем: ему потребуется не так много усилий, чтобы податься назад и войти в меня.
Но Джон всматривается в мое лицо, кажется, взглядом стараясь впитать малейшую деталь. Он настолько близко, что я могу рассмотреть бледный шрам под глазом, и еще один под уголком губы. Старые, исчезающие отметины, рассказывающие историю его жизни.
Он аккуратным движением убирает локон с моей щеки.
— Джон… — я слегка покачиваюсь, прижимаясь налившейся грудью к его груди, — войди. Пожалуйста.
Легкая улыбка приподнимает уголки его губ.
— Нет.
— Как это нет?
Боже, мне до безумия жарко. Меня буквально трясет.
— Ты меня слышала. — Он трется улыбающимися губами о мои. — Нет.
Круглая головка его члена словно бы целует мой вход перед тем, как скользнуть дальше, и я выгибаюсь, сотрясаемая дрожью.
— Ты меня убиваешь.
— Хорошо, — говорит это сплошное покачивающее бедрами самодовольство.
— Хорошо? — Я смотрю на него, но не могу удержать взгляд. Не когда задыхаюсь и ощущаю пустоту внутри себя. — Ты доволен тем, что пытаешь меня сексом?
— М-м-м, — склонив голову, облизывает сосок, — даже горжусь этим.
— Псих. Боже, сделай так еще.
— Ш-ш-ш… — Джон кусает мою грудь. — Так ты, как хорошая девочка, принимаешь наказание?
— Я больше не уверена в своей симпатии к тебе.
Зарываюсь пальцами в его шелковистые волосы, играюсь с кончиками, пока он посасывает мою грудь достаточно сильно, чтобы я почувствовала жар его языка.
Чувствую его дьявольскую улыбку.
— Ничего подобного. — Он прокладывает дорожку из поцелуев до второй груди, членом давя мне на клитор. — Конечно, если ты на самом деле против, то можешь оттолкнуть меня и позаботиться о себе самостоятельно.
Если я так сделаю, пусть пеняет на себя. Хотя Джон слишком хорош, и знает об этом. Несмотря ни на что, я сгребаю в охапку волосы, заставляя его поднять голову. Зеленые глаза встречаются с моими. Его взгляд слегка расфокусирован, с поволокой. И я знаю, что Джон взволнован не меньше моего.