Довлатов. Сонный лекарь
Шрифт:
Долгорукова причитает на русском языке.
— Не хочу так жить! — плача кричит Светлана, выпуская из рук короткое копье. — Даже охранник, приехавший со мной из дома, сейчас поглядывает на меня, как на пустое место! Кому мне позвонить? Родни ведь нет у Долгоруких за границей. Не хочу слышать приглашения той бородатой сволочи на его закрытые вечеринки! Ты хоть знаешь, каково это, когда все подруги и друзья отворачиваются от тебя, когда за спиной не стало рода?
— Не знаю, — отвечаю твёрдо. — Ты, видать, не в курсе, но со мной не лучшим образом обращались в роду Салтыковых. Да-да, тех самых следователей из ИСБ. «Неодарённый»,
Меня, как личность, судьба ковала в горниле ненависти и лишений. В тринадцать мне сломали два пальца и ребро во время драки с детьми слуг рода. Я их отп':%*л палкой! Нехрен было драться под «Усилением». Так отец слюной изошёл, требуя от меня перед ними извиниться. Их конечно тоже, но что блин за фигня? Мне то зачем это делать, если косяк целиком их был? Логикой в рассуждениях отца и не пахло.
— У меня не было личного водителя. Наш дворецкий по утрам до школы меня подвозил. — хмурю брови, смотря на нервный срыв дурёхи. — Меня не допускали к кругу детей аристократов. Нельзя было даже носить герб рода. А телефон всё время был на прослушке. Ты слышишь мой голос, Света? Есть в нём хотя бы нотка злорадства?! Её нет. Когда началось Сопряжение, я, как и ты, потерял место, которое звал домом. А вместе с ним и единственного дорогого мне человека. Здесь, в Кубе, я сам обрасту связями, капиталом, друзья и врагами. Ты можешь сейчас сдаться. А можешь считать четвёртое Сопряжение возможностью выковать своё будущее.
Плач девушки — это то, что вышибает из мужчин всякий благоприятный настрой.
— Довлатов-сан, о чём вы говорите? — Рюхей булавой указывает на рыдающую дурёху. — Это из-за неё нас сюда затянуло?
Качаю головой.
— Не специально. Долгорукова и впрямь не знала, что её дар рода пробудился, — смотрю на хмурого японца. — А вот вы Куроки-сан соврали, когда сказали что у вас нет дара рода. У меня он тоже есть. Намекну, что мой род работает на Службу Безопасности государя.
Нет ни вранья, ни полной правды.
— Чуешь ложь, значит?! — Рюхей удивлённо покачал головой. — Тяжело тебе живётся, Довлатов-сан.
Здоровяк-целитель, чуть подумав, свободной рукой указал себе на нос.
— Клан Куроки, нюхачи. Как и у тебя, наш дар рода весьма специфичен. На ранге ученика мы способны распознать по запаху эмоции, испытываемые человеком. Ты в гневе, Довлатов-Сан. А твоя знакомая, наоборот, потеряна и разбита.
— На мне «Фокус», — пожимаю плечами. — Эмоции сильно притуплены. Ты лучше вот что скажи, нюхач. Есть ли тут в воздухе запахи тухлятины или экскрементов?
Здоровяк дернул носом влево-вправо, сверяясь с направлением сквозняка. Мямля Максвелл понимающе указал в дальнюю часть помещения. Там темно, ничего толком не видно.
— Оттуда идёт легкий сквозняк. У меня родство с воздухом…
— Мы помним, Адам, — японец демонстративно сразу перешёл на имя. — Нет здесь ни экскрементов, ни тухлятины. Только сырость, крысы, пауки и, кажется, небольшие змеи. Запах их слюнных желез весьма специфичен. Такое ни с чем не перепутать.
После слов японца настроение сразу стало ещё хуже. Так не должно быть! Окажись мы в берлоге медведя, это было бы нормально. Или в лёжке каких-нибудь бродячих падальщиков. Но раз нет ни того ни другого, значит поблизости логово какой-то люто страшной твари, наводящей животный ужас на всю округу. Даже, казалось бы, безмозглая нежить, и та не станет к серьёзному монстру подходить.
— Кто освоил «Сокрытие»,
Утерев слёзы, Долгорукова подняла ручонку, а за ней и расхрабрившийся Адам. Парнишка от гордости аж плечи расправил.
— Да кто же знал-то! — Рюхей возмущённо буркнул. — Мы же с тобой людей лечим, а не в разведку ходим.
— Нормально всё, — сам накладываю на смутившегося японца «Сокрытие». — Соблюдаем режим максимальной маскировки. Где-то рядом логово сильного хищника. Любая мощная засветка маны выдаст нас. Адам! Никаких разведывательных техник внешней направленности не применять. Долгорукова! Ты у нас единственный ветеран [2]. Но до прямого вступления в бой доспех духа не ставь. Рюхей! У тебя булава, плюс наилучшая физическая форма для ближнего боя. Ты прикрываешь Долгорукову, а я Максвелла. Работаем в парах. Сейчас аккуратно осматриваем место, где мы оказались. Потом возвращаемся сюда и ждём какой-то реакции от администрации Куба.
Мы оказались в ситуации, где любой неправильный шаг может привести к мгновенной гибели всей группы. В браслетах, выданных при регистрации на практический экзамен, наверняка есть функция для поиска заблудившихся одаренных.
Есть момент разделения команды — часть наших ребят сейчас наверняка насела на уши инструктора на точке их прибытия. Даже если их тоже закинуло чёрти знает куда, есть расписание переправки студентов. Короче говоря, при любом раскладе администрация Куба уже должна быть в курсе, что при телепортации возникла серьёзная проблема.
Рюхей недовольно бубня всё же остался сторожить Долгорукову. Девушке надо привести чувства в порядок. Мы с Максвеллом пошли на разведку.
Пробираясь словно слепые котята через полузаваленный проход пещеры, мы едва не упёрлись в тупик, но обошлось. Воздух кое-как проходил, и, благодаря чутью ветра Адама, удалось найти нужную расщелину и через неё выбраться наружу.
— Ахренеть! — выдал Адам, смотря на диковинный пейзаж округи.
Неудачный телепорт перекинул нас под холм, на вершине которого раньше находилась солидных размеров крепость в средневековом стиле. Три уровня оборонительных стен, видны проломы, выбитые окна, обломки деревянных катапульт. Ближайший к нам мост через реку не пережил осаду, проходившую тут пару десятков лет назад.
— Магический фон повышен, — прислушиваюсь к своим чувствам. — Где-то в крепости находился Источник третьей категории.
— Глянь вон туда, — Максвелл ручонкой указал на обломок моста. — Тут нежить штурмом брала укрепления. Ни трупов, ни скелетов не видать. Это фирменный почерк падальщиков. Но вот там, на обломках перил, висит костяк изменнённого вурдалака. Их, видимо, сетями сдерживали на мосту, а потом его взорвали, скинув почти всех в реку. Ну… когда она раньше тут была.
Атмосфера стала совсем уж мрачной, когда мы начали приглядываться к округе. Внутри аномалии, укрытой гранью, небо заменяется подобием низко висящих свинцовых облаков. Метров пятьсот, не больше. Говорят, там, где тучи касаются земли, и находится край аномалии.
Сейчас тут светит Луна другого мира. Рисунок её поверхности уж больно сильно отличается от нашей, земной Луны.
От крепости во все стороны расходится лес. В одном месте виднеется заросшая травой грунтовая дорога, уходящая… куда-то. Насколько мне известно, стрелки компаса сходят с ума внутри аномалий, укрытых гранью. По этой причине Охотники обычно практикуют иные примечательные ориентиры на местности. Как например, высоченная двузубая скала неподалёку. Или столь же большое высохшее дерево в другой стороне.