Дождь в твоих ладонях
Шрифт:
— Да. Не отказался бы, — подмигивает мне и я улыбаюсь.
Черт возьми, я влюбляюсь в него все больше и больше. Сейчас после мороза он дьявольски красив и безумно притягателен.
— Проходите, сейчас чаю попьем, а потом и в баньку.
Мама провожает нас на кухню. Мы моем руки и усаживаемся за стол.
— Демид, расскажи о себе. Чем занимаешься, работаешь, учишься? И давно вы вместе?
Мама сыплет на него вопросы, а он едва успевает отвечать. Все по делу, без лишних подробностей. Потом приходит папа и допрос
Блин, не ожидала что они налетят на него.
Потом мы размещаемся в моей комнате, но не успеваем даже прильнуть друг к дружке, как папа заходит ко мне и утаскивает Демида в баню.
***
Пока Демид с папой парятся в бане, мы с мамой готовим обед. Сначала болтаем об учебе, о бабушке с дедом и о других новостях. Я уже расслабляюсь и успокаиваюсь с мыслями: маме нравится мой новый парень и она одобряет мой выбор.
Но все не так-то легко как кажется на первый взгляд. Вскоре мама затихает. Сначала я сопоставляю перемену ее настроения с тем что она ставит блюдо в горячую духовку. Но мама повернувшись ко мне так серьезно смотрит на меня, что я понимаю — дело в другом.
— Таня, у вас все серьезно?
— Да. Иначе стала бы я его приглашать к нам.
Она вздыхает, снимает рукавицы прихватки с рук.
— А как же Артём? Я думала у вас с НИМ все серьезно? Готовились с отцом к свадьбе. Откладывали понемногу каждый месяц. А тут… Ты не боишься, что ошиблась. У вас было все так замечательно. Вы такая хорошая пара. Всегда вместе, всегда вдвоем. Тань… Ну что за вздор?
— Тебе не нравится Демид?
— Нравится… Но он не родной, чужой. Мы его совсем не знаем. И как-то совсем неожиданно это. Под Новый год.
— Мне помнится, ты меня всегда учила жить так, как мне хочется, как я чувствую, — по-доброму мягко напоминаю.
Ещё не хватало поссорится с мамой.
— Таня, просто не соверши ошибку. Подумай десять раз прежде чем принять такое решение.
— Не поверишь, мам, я думала об этом не десять, а тысячу раз. И уже приняла решение. Я хочу быть с ним — с Демидом. Артём мне останется близким человеком, другом, и он по-прежнему мне дорог. Но… Все вышло так, как вышло.
— Хорошо, сейчас придут мужчины. Просто помни о моем совете. И… так или иначе, а я приму любой твой выбор. Просто надо привыкнуть.
Я обнимаю маму.
— Спасибо, — чмокаю ее в щеку.
А у мамы слезы наворачиваются на глаза.
— Ох, такая большая уже стала и не поверишь, как годы быстро летят.
Мы накрывает на стол и ждём наших банщиков. Они появляются, когда уже всё готово, а мы сидим за столом и мама рассказывает о новом рецепте яблочной пастилы.
— Уже и стол накрыт. Вот это да. Вовремя мы вышли, — довольно говорит папа.
Я смотрю на Демида. Он слегка улыбается мне, но кажется отец его тоже помучил. Черт.
— Присаживайтесь, присаживайтесь. За стол. Демид, садись здесь, с Таней, — командует мама.
— А Демид мне нравится, выиграл меня, представь? — громко смеётся папа, проходя за стол.
— В чем же это? Снова спорили кто дольше просидит в парилке? — недовольно бурчит мама.
— А как же. Надо же проверить парня. И он не подкачал, крепкий орешек!
Демид садится рядом со мной, отыскивает мою ладонь и переплетает наши пальцы. Так кайфово с ним вот так вот просто сидеть в кругу родителей. Слушать доброе ворчание мамы и довольный смех папы. И видеть его горящие любовью зелёные глаза.
Такой момент, когда ничего менять не хочется, когда ни о чем не жалеешь, когда присутствуешь в настоящем моменте и понимаешь — все так как надо.
Глава 41. "Что делать?"
Вечером ничего не предвещает беды. Мы наконец-то остались наедине. Лежим в обнимку на моей кровати и смотрим рождественскую комедию про влюбленных. Мои веки тяжелеют, и я почти засыпаю. Настолько все замечательно, о большем и мечтать не смею.
В телевизоре хохочут, кричат, и я почти погрузившаяся в сон не сразу понимаю, что у меня звонит мобильник.
— Таня, у тебя телефон. Да, точно. Это твой, — будит меня Демид, осторожно коснувшись плеча.
Я резко открываю глаза.
— Блин, уснула почти. Кто же это? Может, Катя?
— Проверь.
Телефон настойчиво звонит. Мне приходится вылезать из теплых объятий Демида и плестись к столу, чтобы поднять трубку.
Дисплей ярко горит, и хоть я и спросонья, но отчётливо вижу, кто нас беспокоит. Твою же ты! Жуков! Сглазили.
— Кто это, Малыш?
Телефон неожиданно затихает прямо в моей руке.
— Артём.
Демид сразу отлипает от мягких подушек. Вздыхает, встаёт с кровати и идет ко мне.
— Что ему надо? Блин… — говорю вслух как будто и сама не знаю.
Конечно знаю. Наверняка снова будет просить меня вернуться и мучить меня. Не понять ему того, как мне сложно, когда он так поступает. Когда не отпускает меня. Делает больно и себе и мне. Всем нам.
— Черт, это уже не смешно. Он что, тупой? — срывается Демид и берет телефон из моих рук.
Внезапно телефон снова начинает петь. Демид незамедлительно поднимает трубку вместо меня.
— Слушаю, — грубо кидает он в трубку.
На том конце видимо не отвечают, так как Демид, поджав губы, убирает телефон от уха.
— Скинул, — подтверждает Демид.
— Ну все. Дай сюда, — беру свой телефон и тут же отключаю его.
Артём играет с моими чувствами. Это уже слишком. Зачем терзать душу, если итак больно? Не понимаю. Или всё-таки надеется…
Мы молчим. Хочет не хочет, а пока у Жукова отлично получается навести смуту в наши отношения. Что же ты хочешь Артём? Что?