Дождь
Шрифт:
Неизвестно сколько прошло времени, когда послышался тихий стук в окно. Оказывается, она заснула. Рядом лежала книга, открытая на той же самой странице. «Интересно, я ее когда-нибудь дочитаю?» – подумала она. Стук повторился, она вспомнила про Егорыча и сразу же пожалела, что согласилась на его предложение: куда-то тащиться среди ночи не хотелось. Аля затаилась, может быть, Егорыч решит, что она заснула, и не будет настаивать, а там, глядишь и полнолуние пройдет. Но ее надеждам не суждено было сбыться: стук повторился.
Она выглянула в окно и кивнула Егорычу. Потом нашла на веранде
Егорыч, увидев Альку, не сдержавшись, хихикнул, но сразу же осекся и принялся шепотом рассказывать диспозицию. План был простым: они пройдут через калитку, которая закрывается только на щеколду. Сразу же в начале участка стоит дом, а в конце – грядки с картошкой. Аля должна остаться у дома, и, если хозяевам приспичит в туалет, который находится посередине между домом и картошкой, или просто захотят выйти, надо позвонить Егорычу на мобильный телефон, который он перевел на вибросигнал. Егорыч соберет жуков, немного побрызгает дихлофосом, чтоб жуки не набежали хотя бы до утра, и они свободны. Ах, да, еще у соседей есть пес, немецкая овчарка по кличке Мухтар. Егорыч уже давно с ним подружился, а в этот раз уже прикормит мясом.
Вроде бы никаких сложностей, и вначале все шло по плану. Алька села, прислонившись спиной к стене дома. Подкормленный псин убежал с Егорычем, но ему быстро наскучило наблюдать за совершенно неинтересным занятием по сбору жуков, он вернулся и сел рядом с Алькой, помахивая хвостом. «Эх, ты! Продался за кусок мяса! И где твоя верность?» – шепотом спросила его Алька. И тут-то до нее дошло, что она совершила один важный просчет: псин прекрасно знал Егорыча, а вот ее-то видит в первый раз. А вдруг у псина короткая память, и он забудет, что Алька с Егорычем. А вдруг он человеческую речь понимает и решит проявить верность хозяевам? Залает, выскочат хозяева, соберутся соседи, а тут она, изображающая из себя пугало и непонятно, что делающая на чужом участке среди ночи. Стыда не оберешься! Придется, наверное, даже с дачи ретироваться. И чем она думала, когда на все это подписалась? Она даже взмокла от напряжения. И ладно бы случайное стечение обстоятельств, но она сама добровольно на это пошла!
Неожиданно прямо над головой раздался звук открываемого окна. Альку чуть кондратий не хватил. Она прижалась к стене и была ни жива, ни мертва. «Если целой и невредимой выпутаюсь из этой передряги, отплачу Егорычу той же монетой», – подумала она. Ведь если бы хозяину взбрело в голову высунуться на улицу, то под окном он бы увидел Альку во всей красе. Но выглядывать он не стал, а просто плеснул остатками чая на улицу. Жидкость описала дугу в воздухе и приземлилась в аккурат между Алькой и псом.
Когда она добралась до своей кровати, то заснула сразу, как только голова коснулась подушки, но засыпая, она еще раз напомнила себе про обещание разыграть Егорыча.
Суббота
На следующее утро, несмотря на все ночные приключения, Алька проснулась в хорошем расположении духа. Блаженно
– Ничего себе! Хотя, с другой стороны, у меня же отпуск как никак!
Аля заглянула в холодильник полный продуктов, но все надо было готовить, а было лениво. Очень хотелось кофе с сигаретой, поэтому чтобы развеяться, она решила сходить в местный магазин.
– Аля! – окликнул ее на улице Егорыч. Над забором, разделявшим Галкин и соседский участок, торчала его голова в соломенной панаме. – Простите, я не спросил, как к вам обращаться, – замялся тот. – Просто помню, что Галина вас так называла.
– Можно так и обращаться. Доброе утро!
– «Хм, а вот когда на шухере звал стоять, именем даже ни интересовался!»
– Доброе, доброе! Только уже давно не утро-то. День! Как спалось? А то я своим лоботрясам запрещал перфоратор включать, чтоб ваш сон не тревожить.
– Очень любезно с вашей стороны! – улыбнулась Аля. – Давно я так хорошо не спала.
– Рад, очень рад! Да, и спасибо большее вам за помощь.
– Какую помощь? – но тут Егорыч подмигнул, и Алька сразу поняла, что он имел ввиду. – А-а-а, да, конечно, но надеюсь, полнолуний больше в этом месяце не будет.
– Самое интересное, – понизив голос и хихикая, сказал Егорыч. – Что они поверили! На половине дачных участков сейчас ходят и бубном трясут.
– И что? – с ужасом спросила Алька. – Надо будет ночью опять собирать?
– Не-е-ет, – с улыбкой пропел Егорыч, – я скажу, что только в первый день полнолуния это работает. Но скажу это попозже, ближе к вечеру! Ну не буду вас больше задерживать, пошел я к своим лоботрясам. Мы тогда чуток пошумим?
– Конечно, работать тоже надо.
Когда она шла обратно, то за зеленой оградой чужого участка услышала разговор, который заставил ее невольно замедлить шаг.
–.... Ну, он, как всегда, лапши на уши навешал, ну, как он обычно умеет, а она ему и поверила. Кто же не поверит-то? И сказал он ей, значит, что надо ночью все провернуть… – у Али от такого поворота событий сумки сами выпали из рук, вернее она поставила их на землю, как будто передохнуть собралась.
– И даже ничего не заподозрила?
– Вот представь: ничего! Бывают же бабы дуры! – сердце у Али учащенно забилось.
– Ну, а дальше, дальше-то что?
– Ночью он ее заманил на заброшенную мельницу, но когда она уходила из дома, то оставила Изольде записку…
– А та значит, к Хосе Иглесиасу побежала…
Едва справляясь с хохотом, Алька подхватила свои сумки и поспешила на дачу, но еще раз напомнила себе об обещании разыграть Егорыча.
Она накупила разной выпечки, что для нее было непозволительной роскошью, заварила зеленый чай и съела сочную ром-бабу, эклер с ванильным кремом и маленькое пирожное-картошку, после чего вынуждена была констатировать, что объелась, но зато не особо хотелось курить, в чем был несомненный плюс. После пиршества Аля перебазировалась в гамак под яблоню с дежурно-отпускной книжкой.