Драго. Том 2
Шрифт:
«Делай с этого момента все так, как нужно сеньоре Романо. За исключением тех случаев, когда я скажу обратное. И все будет отлично, ни одна акула тебя никогда больше не обидит»
Это я уже произнес параллельно тем словам, которые говорил вслух.
– Хорошо, как скажешь.
«Я все поняла»
Николетта, молодец какая, также высказалась параллельно – и мысленно, и вслух. Очень способная юная дама. Вот очень способная. Интересно что будет, когда она еще и стихии коснется.
«А если ты будешь меня слушаться,
«Хорошо»
– Хорошо, – эхом ответа Николетта вслух. – Массимо…
– Да?
– А зачем ты избил Келли-Хьюза?
– Кого избил? А, этого…
Я уже, если честно, и забыл о том полупокере, которого немного поучил вежливости в туалете.
– Ники, – неожиданно для себя использовал я уменьшительно-ласкательное имя.
– Макс, – неожиданно для меня (и для себя) также по-иному назвала меня Николетта.
– Ники, ты ведь знаешь, что это мир жесток и несправедлив?
– Знаю, – кивнула, поджав губы, девушка. – Теперь знаю, более чем хорошо, – с горечью произнесла она.
– Этот мир несправедлив. И этот мир делится на тех, кого можно, и на тех, кого нельзя. Знаешь, в одной деревушке жил Джон, который всю жизнь строил дома и ковал мечи. Но стоило ему один раз уединиться с овцой за сараем, и никто и никогда больше не назвал его ни строителем, ни кузнецом.
Николетта – святая душа, даже не поняла, о чем вообще речь. Пришлось объяснять:
– Стоило Джону однажды уединиться с овцой в укромном месте и вступить с ней в противную природе половую связь, и быть при этом замеченным, как после этого никто никогда не называл Джона ни строителем, ни кузнецом. А называли его…
– Я поняла, – прервала меня вновь зардевшаяся Николетта.
– Мир жесток и несправедлив, а корпоративный мир жесток и несправедлив на несколько порядков больше. И если бы я не объяснил этому педику, в чем он не прав… В будущем я мог бы стать кем угодно, пусть даже спасителем вселенной, но в корпоративной памяти навсегда остался бы бегунком, который по щелчку может принести два мохито. Я показал, что меня не можно, меня нельзя. Понимаешь?
– Да. А откуда ты знаешь, что Келли-Хьюз гомосексуалист?
– А откуда я знаю? – удивился я. – Я не знал.
– Ну ты же сказал, что он педик.
Вообще-то я хотел сказать не педик, а другое слово, созвучное с три-два-раз, но вовремя удержался.
– В русском языке педик – это не половая ориентация, а характеристика состояния души. Педиков душой, так скажем, полно и среди гетеросексуалов.
– Ясно.
– А откуда ты об этом узнала? – поинтересовался я.
– Сеньоре Романо уже нажаловался покровитель Келли-Хьюза.
– Мне стоит ждать проблем?
– Не знаю. Не думаю. Он не настолько высоко на…
– Отлично. Тогда пойдем, у нас действительно много дел.
Николетта ошиблась: когда мы покинули переговорную, оказалось, что проблемы нас уже ждали. Четыре человека в корпоративных костюмах, среди которых я заметил Рея Келли-Хьюза и скуластого элегантного молодого человека. Так, не четыре человека, а два – остальные двое с ними были неасапиантами. Явно взяли вместо охраны, чтобы больше голова в унитаз ни у кого случайно не попала.
Ни у кого, кроме меня наверное – если по их плану.
– Вот он! – произнес обиженный мною «коллега» по корпорации.
– Судари и… полусударь, – отдельно кивнул я Келли-Хьюзу. – Вы, предполагаю, желаете со мной поговорить?
– Ты правильно понимаешь, – спокойно и степенно кивнул мне весьма элегантного вида скуластый молодой человек, в глазных впадинах которого белели импланты с зеленым трилистником Некромикона. Серьезный товарищ: у него в форме одежды присутствовал галстук, который обычным серым винтикам корпорации не полагался.
Птица, так сказать, высокого полета.
И из-за отсутствия у меня очков дополненной реальности я не мог посмотреть ни его статуса, ни даже имени.
– Без проблем, как раз переговорная свободна, – улыбнулся я ожидающей нас парочке. – Николетта, подожди пожалуйста нас здесь, я быстро обсужу с господами…
Прервался на полуслове. Потому что створки лифта с мелодичным звоном полностью раскрылись, и из дверей вышла сеньора Романо, собственной персоной. И следом за ней из лифта вышла…
Тут мне потребовалась вся выдержка, потому что следом за Доминикой из лифта вышла Эмили Дамьен. В строгом, причем простом корпоративном костюме, без каких-либо знаков отличий высшего руководства корпорации.
– Что именно ты собрался обсуждать? – вместо приветствия поинтересовалась Доминика, услышавшая мои последние слова.
При этом Доминика ни жестом, ни взглядом не выдала даже намек на наше недавнее с ней, так скажем, весьма плотное общение.
– Сеньора Романо, мое почтение, – коротко поклонился я. – Мы с коллегами по-разному смотрим на вопрос влияния половых отношений на служебные, и в данный момент я готов предоставить на их суд свои аргументы.
– Не сегодня, – покачала головой Доминика. – Драго, хочу напомнить, что у вас, как у личного телохранителя Николетты Агилар, достаточное количество других, более важных дел. Госпожа Дамьен, – повернулась к подошедшей Эмили Доминика. – Позвольте представить: Драго Младич, тот самый многообещающий молодой человек, о котором я вам рассказывала.
– Мадам Дамьен, – пожал я протянутую руку.
– Драго, у вас сегодня весьма много дел, поэтому прошу оставить на будущее дискуссию о влиянии половых отношений на служебные, – произнесла Доминики. При этом она смотрела мне прямо в глаза, и я вдруг почувствовал, как от ее грудного голоса у меня приливает кровь к… и к щекам, и к сердцу тоже, в общем.