Драгоценное наследие
Шрифт:
— Эйлал, а ты слабохарактерная идиотка?
Тогда она резко вырвалась, отталкивая его. Меч её ничуть не порезал, но её собственный в руке, дрогнул. Кан засунул меч в ножны, и страж вскричал.
— О, боже мой, какая дуэль! А в этом соревновании побеждает команда А, и общий счёт 2:2! Ничья!
Зрители были довольны таким результатом. Рэзия и Дэтсё так же стояли, уже спокойно разговаривая с Вэноном и Эстэл. Эйлал быстро ушла с поля, чувствуя, как её щёки стремительно краснеют. Что этот придурок позволял себе? У Эйлал до сих пор сердце колотилось.
— Рубиус тебя чуть не облапал во время дуэли!
— Ничего подобного, упокойся. — Эйлал похлопала себя по щекам и помотала головой. Сапфира сейчас хвалила всех наследников, а Эйлал была готова рвать и метать, потому что Кан вёл себя так, словно ничего не сделал. Даже не смотрел в её сторону.
Ларадей ещё долго буравил взглядом Рубиуса, но когда Уриэль спросила его всё ли в порядке, то тот постарался отвлечься. Вечер закончился очередной пирушкой в тронном зале, а Эйлал тем временем была у себя в комнате, пытаясь отогнать назойливый шёпот над ухом и горячее дыхание.
«Мне тебя жалко, аквамарианка».
Она была готова его убить. Он просто издевался над ней, от чего у девушки дрожали колени. Этот нахальный и самовлюблённый наследник не знает, что творит и когда нужно остановиться. И Эйлал себе пообещала, что не позволит себя больше смутить. Она не доставит ему такого удовольствия.
========== Спеши любить. ==========
Среди утренней тишины настойчиво раздавался стук в дверь. Эйлал сонно разлепила глаза, приседая и качаясь из стороны в сторону. Она зевнула, вставая из кровати и идя к двери по холодному полу босыми ногами.
Таласия по привычке чуть открыла дверь, идя обратно в кровать. Утром, к ней всегда так заходил Ларадей, принося стакан воды. Но в этот раз, белая дверь открылась полностью спустя пару секунд. Эйлал зевнула, а когда открыла глаза, вытаращилась, глупо хлопая ими.
— Клёвая ночнушка. Так вот какие апартаменты у аквамаринцев.
Кан расхаживал туда-сюда по комнате, оглядывая всё оценивающим взглядом. Эйлал испуганно смотрела на него, потеряв весь сон. Тут же, она глянула в зеркало, видя космы своих волос и короткую открытую ночнушку. Она с визгом забралась под одеяло, шипя на Рубиуса.
— Ты что тут делаешь?!
— Будить тебя пришёл.
Кан сам себе кивал головой. Стены в комнате были из такого же белого камня, как и во всём замке. Книжные шкафы были обставлены книгами, на столах и комодах стояли серебряные канделябры и такое же зеркало, с серебряной витой рамой во весь рост. На удивление парня, на стенах не висели картины незнакомых знатных людей, с пышными париками. Тут висели картины моря, что были бирюзового цвета. Пейзаж понравился даже Кану. Он перевёл взгляд на белую деревянную кровать, с балдахином и лёгкими занавесками из белого шёлка, что открывали испуганную голову Таласии, выглядывающей из-за одеяла.
— То есть будить?
— В прямом смысле, не знал, что есть переносный. Давай, собирайся, и пойдём на улицу. Ничего так не бодрит с утра, как поединок.
— Что? — Девушка удивлённо уставилась на
— Таласия, не тупи! Ты просила меня быть твоим тренером по фехтованию — я согласился. Так что встала, оделась и пошли уже. — Сказал тот раздражённо, открывая белую шкатулку с драгоценностями. Увидев голубые серёжки, он мысленно представил их на Эйлал. В следующий миг лицо девушки исказил гнев.
— Это когда ты согласился? И я тебя не просила! Я передумала, не нужен мне тренер. И перестань трогать мои вещи! — Она вскочила с кровати, быстро впрыгивая в синие лодочки и захлопывая шкатулку. Кан еле успел убрать оттуда пальцы, которые могли стать ещё одним украшением аквамарианки. Тогда Кан скользнул взглядом по полке с книгами, отмечая там одну тонкую ярко-бирюзовую тетрадь. Тот взял её, открывая первую страницу.
— «Дневник». Первая запись второго июля 432 года.
— ОТДАЙ! — Услышав визг принцессы, Рубиус понял, что на верном пути. Он ловко увернулся от разъярённой девушки, походившей на фурию, потерявшую своё сокровище.
— Отец посоветовал вести мне дневник, чтобы сохранить дорогие воспоминания. Мама же сказала, что свершиться чудо — если он приведёт мои мысли в порядок. — Кан получил расчёской по затылку, и тетрадь выхватили у него из рук. — Чтож, я согласен с твоей мамой.
— Тебя никто не спрашивал. — Зло сказала она, пряча тетрадь в нижний ящик стола и запирая его на ключ. Кан успел отметить, как качалась каждому её движению шёлковая белая ночнушка. Следующим движением девушка стала рьяно расчёсывать волосы. — Может, ты выйдешь?
— Зачем? Мне и тут хорошо стоится, кстати, когда переодеваться будешь?
За спиной Кана громко хлопнула белая дверь. Рубиус лишь пустил усмешку, разминая шею. Через дверь он крикнул, что ждёт на поляне перед замком и ушёл по коридору.
Эйлал промычала, съезжая по двери. Она была готова выть волком. Девушка зло вскочила, выхватывая из шкафа с вещами белые штаны и тёплую кофту. Ноябрь на улице вовсю давал о себе знать. Эйлал вспомнила, когда отец подарил ей дневник. Это было всего год назад, и до начала обучения она в нём почти не писала. На некоторых страницах были нарисованы замысловатые ракушки, которые она находила на берегу, но кроме заглавной записи там долгое время ничего не было.
Лишь сейчас, она начала усердно писать в нём о наследниках, красивой Изумрудии и порой доставучем Ларадее. Таласия поспешно забыла о дневнике, вспоминая, что её дожидался Рубиус.
Ох, как той хотелось наплевать на него, и лечь спать обратно в кровать, закутываясь в одеяло, но та не могла. Во-первых, он устроил бы ей истерику или снова бы пришёл, лупя по двери. Во-вторых, она надеялась, что он сможет научить её хоть чему-то в фехтовании. Эйлал злорадно ухмылялась, представляя, как победит Рубиуса в будущем. Как увидит его поражённую физиономию, когда та направит на него меч. Сейчас, девушка залезла в серые сапожки, хватая меч и выходя из комнаты.