Драгоценности
Шрифт:
— В чем дело, малышка? — обратился он к ней через несколько столов. — Ты не хочешь познакомиться с моей возлюбленной? — Он засмеялся, взглянув в лицо Саре, а Виктория Томпсон быстро пошла через лужайку к своей младшей дочери, которую от потрясения словно пригвоздили к месту, и она застыла, не испытывая никаких чувств. — Шейла — продолжал он кричать, — это моя жена… а это ее родители. — Он важно помахал рукой, а гости с изумлением смотрели на него. Но к этому времени Эдвард Томпсон перешел к действию. Он и два официанта увели Фредди и девицу решительно
— Нет, как видно, не ваш. И никогда не будет вашим. Нам следовало выбросить вас несколько месяцев назад. Но я смею заверить вас, Фредерик, обо всем этом мы позаботимся очень скоро. Вы немедленно уедете отсюда, на следующей неделе мы пришлем вам вещи, остальное вы услышите от моего адвоката в понедельник утром. Ваше время мучить мою дочь окончено. Пожалуйста, не возвращайтесь домой. Вам ясно? — Голос Эдварда Томпсона гремел в крошечном домике. Но Фредди был слишком пьян, чтобы испугаться.
— Мне… мне… кажется, что папа немного огорчен! Не говорите мне, что вы время от времени не посещаете девочек. Пойдемте со мной, сэр… Я поделюсь этой с вами. — Он открыл дверь, они увидели, что девица поджидала Фредди.
Эдвард Томпсон начал трясти Фредди, схватив его за лацканы пиджака, и силой своего гнева едва не приподнял его.
— Если я когда-нибудь увижу тебя снова, маленький мерзавец, я убью тебя. Теперь убирайся отсюда и держись подальше от Сары! — прорычал он, а девица тряслась от страха, глядя на него.
— Да, сэр. — Фредди отвесил проститутке пьяный поклон и предложил ей свою руку, и через пять минут он, его друзья и их «дамы» уехали.
В это время Сара, удалившись в свою комнату, сидела там, вцепившись в Джейн, рыдая и настаивая, что все это к лучшему, что с самого начала жизнь была для нее кошмаром, что, может быть, это ее вина, потому что она потеряла ребенка, может быть, ребенок бы его изменил. Часть того, что она говорила, имело смысл, что-то нет, но все это вырвалось из самой глубины ее души. Быстро вошла Виктория, чтобы посмотреть, как она, но должна была вернуться к гостям, оставшись удовлетворена тем, что Джейн держит ситуацию в руках. Прием потерпел сокрушительное фиаско.
Этот вечер был долгам для всех присутствующих. Но каждый ел как можно быстрее, несколько храбрецов танцевали, и все очень вежливо делали вид, что не обратили внимания на то, что произошло, а потом распрощались пораньше. К десяти часам никого из гостей не осталось, а Сара все еще лежала, рыдая, в своей спальне.
На следующее утро в доме Томпсонов, когда вся семья собралась в гостиной, состоялся серьезный разговор. Эдвард Томпсон объяснил Саре, что он сказал Фредди накануне вечером, и твердо посмотрел на нее.
— Решение примешь ты, Сара, — объявил он, и вид у него при этом был несчастный, — но мне
— Отец, я не могу… это было бы ужасно для любого… — Она оглядела их всех, боясь смущения и стыда, которые она причинила бы им.
— Для тебя будет гораздо хуже, если ты вернешься к нему. Теперь я понимаю, через что ты прошла. — Когда он думал об этом, он чувствовал почти благодарность за то, что она потеряла ребенка. Он с грустью посмотрел на свою дочь. — Сара, ты любишь его?
Она долго колебалась, прежде чем ответила, а затем отрицательно покачала головой, проговорив почти шепотом:
— Я даже не знаю, почему я вышла за него замуж. — Она снова посмотрела на них. — Тогда я думала, что люблю его, но я его даже не знала.
— Ты сделала ужасную ошибку. Ты была введена им в заблуждение, Сара. Это может случиться с каждым. Теперь мы должны решить эту проблему за тебя. Я хочу, чтобы ты позволила мне сделать это. — Эдвард ни единого мгновения не колебался в своем решении. Другие также кивнули в знак согласия. — Так как?
Она чувствовала себя потерянной, словно снова была ребенком, и постоянно думала о всех тех людях, которые видели, как он опозорил ее накануне вечером. Сомнений быть не могло. Это было унизительно… привести проституток в дом ее родителей… Она проплакала всю ночь, и ее ужасало, что скажут люди про это страшное унижение для ее родителей.
— Я хочу, чтобы ты все предоставила мне. — Потом он подумал еще об одном. — Ты хочешь жить в Нью-Йорке? Она посмотрела на отца и покачала головой:
— Я ничего не хочу. Я хочу только вернуться домой с тобой и с мамой. — При этих словах ее глаза наполнили слезы, а мать нежно похлопала ее по плечу.
— Хорошо, ты поедешь, — взволнованно сказал он, в то время как Виктория вытирала ей слезы. Питер и Джейн крепко взяли ее за руки. Все это огорчало каждого из них, но Сара принесла им облегчение.
— А как вы с мамой? — Она печально смотрела на них обоих.
— Что мы?
— Вам не будет стыдно, если я разведусь? Я чувствую себя, словно я эта ужасная женщина, Симпсон, — все будут говорить обо мне и о вас тоже. — Сара снова заплакала и закрыла лицо руками. Она была еще слишком молода и потрясена событиями последних месяцев.
Мать обняла ее и попыталась утешить:
— Что могут сказать люди, Сара? Что он был ужасным мужем, что ты была очень несчастлива? Что ты сделала ошибку? Тебе надо примириться с этим. Ты не сделала ничего плохого. Это Фредерику должно быть стыдно, но не тебе.
И снова остальные члены семьи кивнули в знак согласия.
— Но люди ужаснутся. Никто в нашей семье никогда не разводился.
— Так что же? Мне дороже твое счастье и безопасность. — Виктория Томпсон чувствовала вину и боль из-за того, что не поняла, насколько плохо обстоят дела у дочери. Одна Джейн подозревала, как сильно страдала сестра, но никто не слушал ее. Все они думали, что она чувствует себя несчастной из-за того, что у нее был выкидыш.