Дракон цвета смерти
Шрифт:
— Знаешь что…
— Знаю. Одень синее платье, у тебя в нем глаза вообще потрясающие. И воротник там высокий.
Флоренсия коснулась рукой горла и вздохнула.
— Да…
Девушке повезло, что ей не раздавило трахею, что ей не сломало позвоночник, что не пережало и не порвало сосуды. Но некрасивая ссадина на горле останется надолго. Можно бы обратиться в лазарет, там подлечат быстрее, но и вопросы зададут неприятные. А Флоренсии такое не нужно.
Это будет Скандал с большой буквы. Ее попросту сожрут!
Лучше
Единственное, что мы себе позволили — это искупаться. После путешествия в почтовой карете, от нас пахло не розами.
В коридоре никого не было, когда мы вышли из номера. И внизу тоже. Мы набросили на головы капюшоны плащей и покинули «Розовую воду».
— Каэтана, он не один…
Флоренсия свою «любовь» увидела сразу. Равно как и незнакомую эссу рядом с ним.
— Кто это?
— сейчас узнаем, — я подхватила эссу Леви под руку, и мы прошли в трактир. Прошагали к отдельному столику в углу.
Арчибальдо и женщина рядом с ним смотрели а нас одинаково презрительно. И глаза у них были одинаковые. И выражения лиц.
Мать, наверняка.
— Эсса Леви, — процедила тетка в золоте так, словно говорила о новой породе тараканов. — А это ваша прислуга?
— Эсса Кордова, — спокойно отрекомендовалась я. И не удержалась. — Эс Бареси, а носик вам тоже мама вытирает? Когда сопельки?
— Ах ты наглая дрянь! — рыкнула тетка.
Я смерила ее таким же презрительным взглядом.
— Я вам очень сочувствую, эсса Бареси. Узнать, что твой сын повел себя непорядочно по отношению к благородной эссе — уже неприятно. Но понимать, что он даже не может взять на себя ответственность…. Мои соболезнования.
— Ответственность! — эсса по-простому уперла руки в боки. — Да на что вы рассчитываете, потаскушки!? Что мой сын женится вот на… этой!? Я его для гулящей девки растила, что ли?!
— Я девушкой была! — сорвался голос Флоренсии.
Тетка (хоть и эсса, но хабалка та еще) смерила ее злым взглядом.
— Девка, которая не могла сберечь честь до свадьбы, не сбережет ее и после свадьбы!
— Буду знать, где у вас честь находится, — огрызнулась я. — О себе говорите, эсса? Так вот, ваш сынок соблазнил невинную девушку. Она ждет от него ребенка. Нравится вам это или нет — он возьмет на себя ответственность? Или хотя бы рот откроет?
Арчибальдо посмотрел на меня злыми глазами.
— Ты…
— Я, — согласилась я. — Или ты думал, что мама решит все проблемы? Так не выйдет. Будь мужчиной не только по внешнему виду, открой рот и скажи хоть что-то.
— Да что сказать!? — взвился Арчибальдо, как никогда в эту секунду напоминая свою мамашку. — Откуда я знаю, с кем Фло еще перевалялась!? И жениться я на ней не собираюсь, понятно же! Не могла подумать заранее о последствиях — так это будут ее проблемы! Хоть ты на площади
Флоренсия была бледной, как мел.
— Даже если это будет вранье?
— а это и не будет вранье, — огрызнулся Арчибальдо. — Если разразится скандал, пойдет твоя подруга собой торговать, как миленькая! Это будет… предвосхищение событий, вот!
Звук пощечины оборвал его потрясающий монолог.
— Пойдем отсюда, Каэтана. Здесь воняет.
Эсса Леви развернулась и выплыла вон.
— Ах ты… — завизжала ей вслед опомнившаяся мамаша.
Я машинально показала ей «от плеча» и тоже вышла. *
*- русская вариация американского «фак». От плеча. А то один палец — маловато будет. С удивлением узнала, что во Франции это — рука чести. Прим. авт.
Флоренсия почти мчалась по улице, не разбирая дороги, так что перехватить ее было несложно. Даже просто — направить в нужном направлении.
Недаром я договорилась о встрече ближе к вечеру. Флоренсия и сама не поняла, как последовала за мной, потом уселась в карету — и только там позволила себе разреветься у меня на плече.
— Каэтааааааанаааааа!
Я пожала плечами.
Ну, Каэтана.
Я тебя, что ли, заставляла с этим слизняком спать?
— Успокаивайся, подруга.
— Кааааааээээээ!
Флоренсия ревела у меня на плече.
Карета направлялась к выезду из города.
Остановились мы в чистом поле, я вытолкала эссу Леви из кареты, протянула извозчику оговоренный золотой, тот посмотрел странно, но монету взял, развернулся и уехал. Флоренсия огляделась.
— Каэ, мы где?
— В чистом поле, — честно ответила я.
— А что мы тут делаем?
— Смотря, какие у тебя планы на жизнь. Или ее отсутствие.
— То есть?
— Если ты собираешься покончить жизнь самоубийством, это одно. Я тебе даже ножик дам. Перережешь себе сейчас вены на руках, я покажу — как, сядешь и будешь кровью истекать. Это быстро и почти не больно, правда-правда. А если хочешь что-то изменить или полезное сделать — другой вопрос.
— Изменить? Полезное? Каэтана, да кому я нужна!?
— Как тебе сказать… я знаю кое-кого… и ты очень ей нужна.
— Кому? — горько спросила Флоренсия. — Родителям я нужна, как товар, любимый мужчина… это вообще дрянь. Тот… жених? Смешно даже!
— Я не о них, — уже темнело, и никто даже в пяти шагах не различил бы наши фигуры. И хорошо — некоторые вещи лучше делать без свидетелей. — Я вот о ней.
Захлопали крылья.
Рядом с нами на землю опустилась крупная зеленая драконица.
— Ты ей очень нужна. Она тебя еще три дня назад почуяла, просто я ее отговорила приходить. Ты бы не выдержала Выбора. А сейчас она спрашивает. Ты — согласна?