Дракон, который боялся летать
Шрифт:
— Меня уведомили, что позволит. — Улыбка Роберта стала шире, как всегда, когда он хотел бы взять что-нибудь тяжёлое и в кого-нибудь запустить.
— То есть, нами будут править дракон?! — выкрикнул похожий на медведя представитель «Каэлии сегодня».
И наступила гробовая тишина. Журналисты уставились на короля. Зрители — за рулём или нет — наверняка тоже уставились на короля через экраны. Сильвен так точно уставился.
— О да. — Роберт счастливо улыбался. — Когда мой сын родится и унаследует трон, вами действительно будет править дракон. — Король остановился и позволил себе усмешку. А потом совсем не официально добавил: — Интересное будет времечко, да?
«О да!» — читалось во взглядах журналистов вместе с паникой, весельем и жаждой сенсации. Пресс-секретарь уже едва ли не приплясывал рядом с его величеством в попытке не то слово взять, не то напомнить королю, что тут вам не домашние посиделки, и за речью нужно следить.
Потом зал буквально взорвался. Все как будто заговорили разом — только невозмутимый король с улыбкой взирал на этот хаос с трона.
А в спальне Дерека Милосского Итан суетился вокруг сползшего на пол Сильвена, который стучался лбом о ножку кресла и стонал, длинно и протяжно: «А-а-а-а!»
Наконец король снова поднял руку, призывая к тишине. Журналисты понемногу успокоились, а Сильвен, подняв голову, молитвенно сложил руки и воскликнул:
— Не надо! Молчи! Пожалуйста, молчи!
Но Роберт был далеко и не слышал. Он опустил руку и, словно ничего не произошло, продолжил:
— Раз уж разговор зашёл о драконах, я хочу сделать заявление.
Камера именно сейчас поймала перекошенное лицо пресс-секретаря, позволившего себе приблизиться к трону настолько, что гвардейцы были вынуждены вмешаться. Роберт как будто ничего не заметил.
— Традиционно в честь радостного события — беременности королевы — правитель Каэлии объявляет королевскую милость.
Зал снова замер. Все хорошо помнили, о ком шла речь два года назад, когда Роберт объявлял одну такую «традиционную королевскую милость» в честь своей коронации. Именно тогда драконы получили назад свои крылья.
Роберт сделал паузу и ласково посмотрел на зрителей с экрана. Его голос звучал нежно, словно он не закон объявлял, а будущему сыну сказку читал.
— С этого дня драконы, проживающие на территории нашего королевства, официально становятся гражданами Каэлии. Это значит, что их права…
— ТВОЮ МА-А-А-АТЬ!!! — завопил Сильвен. По обоям пробежали язычки пламени, но тут же погасли, а Итан в изнеможении опустился на пол, направляя холодный ветер на огненного дракона. Тот уже готов был взорваться.
— … приравниваются к правам людей, и драконы признаются полностью дееспособными. Это моё желание, а значит, закон, — подытожил Роберт. И улыбнулся шире. — Жду ваших вопросов, господа.
В застывшем от потрясения зале поднялась одна-единственная рука — того самого журналиста-медведя.
Роберт ласково посмотрел на него.
— Но они же — ЗВЕРИ! — рявкнул журналист, забыв о правилах приличия.
Впрочем, ведущий конференцию пресс-секретарь уже бился в истерике где-то среди гвардейцев. К нему спешили врачи, а Роберт тем временем, подняв брови, спокойно поинтересовался:
— А вы расист?
— Я человек! — гордо воскликнул «медведь».
— Спорный вопрос, — отозвался Роберт. — По данным последнего исследования в каждом каэльце найдётся хотя бы один процент драконьей крови. В древности, знаете ли, к этому проще относились. Господа, каждому из вас выдали папку с раздаточным материалом, посмотрите на страницу десять…
— Ой всё! — выдохнул Сильвен. И схватился за комм. — Эсвен! Быстро убери его оттуда, он не в адеквате! В смысле, кто? Короля убери, ты что, не слышишь, он какую-то хрень несёт, он в опасности! Гены людей и драконов не смешиваются! Ничего не смешивается! Да! Вот так возьми и убери! Что? Да как ты смеешь отключаться?! Эсвен!!!
Тем временем Роберт с довольным видом пытался убедить журналистов, что на самом-то деле они все немного драконы, просто ещё об этом не знают. Но заботливый король займётся их просвещением.
Если у журналистов ещё оставались вопросы, то никто их не задал — теперь всех интересовало только одно: то есть, как это — драконы равны людям? Как зверь может быть ровней человеку? Допустим, сейчас драконы, а завтра что — у домашней собаки надо будет разрешение спрашивать? Например, когда её на прогулку вести? А с котами тогда… Вообще не разобраться будет! Да это же ни в какие ворота!
Сильвен отбросил комм и схватил Итана за руку.
— Пошли полетаем!
— Но до встречи с наставником всего… Час, — закончил Итан, ёжась на пронизывающем ветру. Сегодня в горной долине было прохладно, а в небе собирались тучи. Река внизу казалась теперь не синей, а грязно-серой. Окунуться в неё совсем не тянуло.
Сильвен, ничего не объясняя, превратился и, тяжело переваливаясь на коротких лапах, притащился к обрыву. Вдохнул поглубже…
В следующую секунду внизу сгорело всё, что только могло — редкие деревца, трава, мелкие белые цветы. Камни обуглились, а дракон всё поливал и поливал их огнём, как во время забытых уже приступов, когда крылья его были запечатаны, казалось, навсегда.
Ну а после — как и раньше — он превратился обратно и принялся ругаться. Красный не то от смущения, не то от жара Итан прижался к каменной стене за спиной дракона. Вокруг свивался в невидимые ленты ветер. Гудел долго, протяжно — у-у-у!
Наконец ругательства у Сильвена кончились. Он обернулся. Удивлённо посмотрел на мальчишку-воздушного, словно ожидал увидеть на его месте другого. Переступил с лапы на лапу — и превратился обратно в человека.
— Да расслабься, я бы тебя не задел, — бросил он Итану.
— А то я не знаю, как вы, огненные, себя в ярости контролируете, — выдохнул тот, всё ещё глядя на Сильвена с подозрением.
— А ты много огненных знаешь? — фыркнул Силь. Над его левым плечом плясал язычок огня, но дракон его словно не замечал. — Улетел бы, раз так страшно. Я же тебя не держал.