Дракон Нерождённый
Шрифт:
Они возмущались, а Майрон сидел неподвижно и поблёскивал капельками холодного пота. Ведь это он девятнадцать лет назад пробил брешь в Астрал собственным затылком.
– Предположим, что в это можно поверить. – Старый бен Тафур вновь заговорил без дозволения, но Гед Геднгейд не остановил его, ибо этот маг уже владел вниманием собратьев. – Но не будем забывать, что из трёх вопросов первый – самый не важный. Так кого же блистающий повелитель держал в своей тюрьме? Демонов? Богов?
– Нет, – ответил Красный.
– Да, – ответил Синий.
– Ни то, ни другое.
– И то, и другое.
– Они звали себя просто Господами.
Глаза Майрона пронзила вдруг сильная боль,
– Они не нуждались в поклонении либо душах смертных, но жаждали получать их.
– Они пришли не из иных миров, но родились здесь, в Валемаре.
– Ещё до Падения Дракона, когда весь этот мир был сплошной водой.
– Они жили на дне, во тьме, не знавшей солнца, в холоде и тишине.
– Они – истинные дети Валемара, его плоть и кровь.
– Не то, что вы, потомки беженцев и бродяг из чужедальних реалмов…
– Но мы никогда не слышали ни о каких Господах. – Это был канцлер Ги, старец в очень богатых одеждах и высокой цилиндрической шапке медвежьего меха. – Наши летописи самые древние и полные в мире, если не считать далийских, которых никто никогда не видел. Ни о каких Господах…
– Быть может, – перебил Красный в ответ, – ваши летописи рассказывают и о том, что творилось в Четвёртую эпоху Валемара?
Высокопоставленный царедворец ничего не ответил на это. Четвёртая эпоха была провалом в мировой памяти. Многие народы, жившие тогда, просто исчезли из мира; археологи находили следы цивилизаций, которые не дали потомства, не переродились ни во что: пустые города, будто брошенные вместе со всем имуществом, осколки богатых культур, памятники зодчества, с образами невиданных существ, но и только. Даже в Государевой библиотеке Кхазунгора не было достоверных сведений о Четвёртой эпохе, они просто когда-то исчезли вместе со всеми знатоками и тайну эту по сей день никто не разгадал.
– Мы были там, – заговорил Красный.
– Рядом с Джассаром, – подтвердил Синий.
– Всю Третью эпоху, когда он помогал Дайзирису Кеметилу объединять людей.
– И всю Четвёртую эпоху, когда он один возглавлял войну против Господ, уродовавших и искажавших мир.
– Он одолел их.
– И спрятал правду, которая была слишком опасна.
– Потому что их способность коверкать умы и души, ничем не уступала способности коверкать материю.
– Даже знание о них могло отравлять, порождая опасную гниль душ.
– Они были заточены, а память о них, – вымарана.
– Как и о Джассаре. Он не желал больше вмешиваться в судьбу мира.
– Но ему пришлось, когда в конце Шестой эпохи началась Первая Война Магов.
– Остальное вам известно.
Из трёх вопросов, сформулированных Ормуздом бен Тафуром остался один.
– Когда Господа вернутся в мир, ему грозит полное преображение.
– Жизнь, какой мы её знаем и понимаем, прекратится.
– Всё живое, не покорившееся их воле, станет донным илом.
– А те, что покорятся, перейдут в новую форму, омерзительную, извращённую и страшную.
– Их дальнейшая судьба незавидна, – жизнь в поклонении и обожании Господ, а затем ворарефильский [14] экстаз слияния с ними.
Майрон подавил едва не вырвавшийся из груди стон, его затылок пульсировал болью, а в глазах словно засели раскалённые иглы. Промелькнуло новое видение, – статуи, воплощавшие невообразимое уродство, многорукие, многоногие, собранные из частей тел людей и морских тварей, извивающиеся в навек остановленных танцах страсти и экстаза.
14
Ворарефилия – вид фетишизма, при котором человек получает удовольствие от фантазий быть съеденным или съесть другого человека.
– Джассара больше нет с нами, а значит, никто не помешает им.
Делегаты вновь стали переговариваться, обсуждать, они перебрасывались мыслительным сгустками и зрительными образами. Не зная, что делать, мудрые волшебники вели себя точно простые смертные, позволяли тревоге перерасти в страх. Впрочем, те, кто неспособен повелевать собственными чувствами, не становятся великими.
– Гильдарион Алтуан получает слово, – провозгласил Гед Геднгейд.
Эльф царских кровей степенно кивнул, словно делал одолжение собравшимся.
– Этот совет занимает очень много времени. Сейчас я должен быть вместе с войсками далеко отсюда, защищать наши леса. Потому дам новый импульс. Вы двое, ни лиц, ни аур, ни имён, однако, посвящённые что-то о вас знают. Я сам когда-то получал предложения вступить сначала в Орден Алого Дракона, затем в Братство Лазурного. Оба были отвергнуты, ибо мне недосуг развлекаться игрой в тайные общества. – Твёрдостью и остротой его высокомерие походило на копьё, им вполне можно было убивать. – Но, всё же, я приказал дому Соловья поискать знание о вас. Оказалось, что ваши организации восходят к временам начала Гроганской эпохи. Это впечатляет. Действительно. В прошлом вы не раз воевали друг с другом, воевали жестоко, не гнушались ядов, заказных убийств, но за последние пятьсот лет пожар вражды превратился в угли, я не ошибаюсь? Можете не отвечать, потому что я не ошибаюсь. Вы – идейные вдохновители противостояния длиной в несколько тысяч лет, стоите сейчас спиной к спине и рассказываете нам о том, что мир не таков, каким мы привыкли его видеть. Что великий Джассар жил задолго до начала его истории. О том, что вся Четвёртая эпоха, – это время страшных войн с сущностями, о которых никто даже не слышал. Много интересного было сказано, однако, я хочу знать ещё кое-что: кто вы такие, чтобы обладать подобным знанием, и что, пожри вас Тьма, случилось с Абсалоном [15] ?
15
Наивысший титул магического посвящения в Валемаре; может принадлежать только одному волшебнику, самому могущественному, богоравному владыке всех магических сил.
Воля Вечного Принца объединила делегатов. Их общий поток мыслей устремился в проложенное русло, теперь все маги хотели знать.
– Мы – визири, – проронил Красный.
– Советники Джассара Ансафаруса, – добавил Синий.
– Созданные им.
– Верные ему.
– Проводящие в мир его последнюю волю.
Майрон дышал очень громко, доселе только привычка терпеть боль, ещё позволяла не поддаваться. Голова раскалывалась, словно в темя били топором, глаза горели, в ушах грохотала кровь. Он едва мог осознавать происходящее, а голос издалека вещал: «…они, слуги Узурпатора, его миньоны, развлекаются этим испокон веку, коверкают жизни смертных, вовлекая их в свою игру, те погибают, перерождаются в марионетки, а потом погибают вновь…»