Дракон в серебряной чешуе
Шрифт:
— Драконовая чешуя… Как ты заполучила вещь такого удивительного могущества, леди?
— Ее изготовили для моей матери еще до моего рождения. Из этого кубка нас с Эйнином окропили водой, когда давали нам имена, из него мы пили вдвоем, когда расставались, и потому сейчас он отмечен знаком угрожающей ему беды.
— Если твоя мать, леди, сумела призвать к жизни подобную вещь, значит, она обладала великой властью. Я слышала, что такое возможно сделать, лишь заплатив самую высокую цену.
— И она заплатила ее без колебаний, — с гордостью отвечала я.
— На это способен только тот, кто владеет
— Приступим.
Я подождала, пока она заполнила кубок содержимым двух скляниц, а потом ступила в пентаграмму. Тем временем монахиня запалила свечи. Когда пламя разгорелось, она начала тихо заклинать. Ее голос, доносившийся до меня, звучал слабо и приглушенно, будто нас разделяла целая долина. Я внимательно вглядывалась в кубок. Жидкость в нем начинала вскипать. Пар, исходящий от нее, затруднял мое дыхание, но я не отвернулась. Потом пар рассеялся, а поверхность жидкости в кубке стала гладкой, как зеркало.
Я словно парила в воздухе. Подо мной была спиральная колоннада. Витки ее суживались к сердцевине, а в сердцевине стояли люди. Они были неподвижны и бездыханны. Не люди, а мумии, производившие впечатление живых. Они тоже располагались по спирали — первый в середине, прочие сообразно виткам колонн, а крайним в этом ряду был Эйнин!
В то мгновение, когда я узнала его, нечто опознало и меня, во всяком случае, уловило, что я слежу за ним. Я ощутила не гнев, а, скорее, презрение, издевку — как ничтожество, вроде меня, посмело тревожить ЕГО? И все же, оно…
Сделав над собой усилие, я заставила себя вернуться туда, где горели свечи.
— Ты его видела?
— Да. Я знаю, где он. И до него нужно добраться немедля.
— Обычным оружием ты ему не поможешь.
— Знаю, но ОНО еще ни разу не сталкивалось с подобной мне, поэтому слишком уверено в своих силах. Это мне на руку. Прежде никогда не бывало, чтобы на помощь исчезнувшему владетелю Громового ущелья приходила Мудрая Женщина, связанная с ним кровным родством. И это обстоятельство — за меня, но время торопит. Если Эйнин пробудет в этих сетях дольше, он, как те, остальные, перестанет быть человеком.
— Есть ли в замке другие выходы? — спросила я.
— Да. Ты уходишь прямо сейчас?
— У меня нет выбора.
Тогда она снабдила меня травами и парой талисманов из своих припасов и показала потайной ход из замка, построенный на случай осады. Своей доверенной служанке она приказала привести мне коня, и на рассвете я выехала, следуя за тонкой нитью своего видения. Я не знала, сколько придется ехать, но торопилась, подгоняемая утекающим временем. Сторожевой пост я миновала, прибегнув к умению Мудрых Женщин отводить людям глаза. И наконец я оказалась в глухой местности, изрезанной оврагами и заросшей буйным кустарником. Не раз приходилось мне покидать седло, чтобы искать дорогу или просто прорубать ее себе мечом.
Как-то, закончив рубить, я немного замешкалась, чтобы передохнуть, и услышала, что вслед за мной кто-то идет. Не исключено, что это разбойники, таящиеся в глуши, или воины из замка, которых привел в замешательство внезапный отъезд их лорда сразу по возвращении. Но любая задержка может для Эйнина стать гибельной, поэтому я решила укрыться от погони, что в таких зарослях сделать было нетрудно. Не выпуская меча, я завела коня в тень кустарника, столь плотного, что даже сейчас, осенью, без листьев, он выглядел единой завесой, и затаилась.
Мой преследователь отлично умел передвигаться по лесу. Ехал он так осторожно, что и птицы бы не спугнул. Это был Джервон, о котором я, сознаюсь честно, по приезде в замок совершенно забыла. Зачем он здесь? У него же, помнится, была своя цель — он собирался искать своего господина.
Я вышла из засады.
— Что ты ищешь на этой дороге, меченосец?
— Ты называешь это дорогой? — Хотя его лицо было в тени, я видела, как у него поднялись брови. Насколько я успела его изучить за время нашего совместного путешествия, так у него выражался смех. — Я здесь никакой дороги не вижу, но, может быть, меня обманывают глаза? А что до твоего вопроса, то я ведь говорил тебе — в наше время человеку не следует отправляться в путь одному, особенно, когда есть с кем разделить этот путь.
— Ты не можешь разделить моего пути! — отвечала я с некоторой надменностью, ибо его упрямство меня раздражало. До него никак не доходило, какого рода битва ждет в конце этого пути. Битва, в которой он может стать моим противником, а не союзником.
— Отлично. Тогда езжай вперед, леди, — готовность, с которой он согласился, еще больше вывела меня из себя.
— А ты поедешь назад! Запомни, Джервон, тебе здесь нечего делать! Это моя работа — работа для Мудрой Женщины. Я еду навстречу проклятию Древних, а оно обладает силой, способной убить человека, — он вынудил меня сказать правду, потому что иначе я не могла бы доказать своей правоты. Однако выражение его лица не изменилось.
— А разве я с самого начала этого не знал? Как там будет с магическим поединком, не знаю, но могут встретиться вооруженные люди или какое-нибудь чудовище, в которых ты лучше разбираешься. Или вдруг на тебя нападут с мечом и стрелами раньше, чем ты доберешься до цели, в то время, как ты должна сохранить силы и разум для магии.
— Ты не принес мне вассальной клятвы. У тебя есть свой лорд. Уходи к нему — это твой долг!
— Тебе, леди, я клятвы не принес, но дал клятву себе и последую за тобой по твоему пути. Я не позволю никакому колдовству сломить мою волю. Монахиня в замке дала мне вот это, — он потянул из-за ворота кольчуги цепочку с крестообразной подвеской из лунного серебра, и я поняла, что он говорит правду. Это был сильный амулет, и даже мне потребовалось бы много сил, чтобы разбить его защиту, и он мог охранить Джервона. Однако меня удивило, что монахиня послала за мной человека, не владеющего Мудрыми Знаниями.
— Пусть так, — согласилась я, — но тогда условимся: если ты почувствуешь что-нибудь… некое принуждение… сразу мне скажешь. Чары проклятия способны обратить друзей во врагов, а это открывает врата для страшной опасности.
— Согласен.
Итак, дальше мы продолжали путь вдвоем. Когда стемнело, мы остановились на гребне холма между двух высоких скалистых пиков.
— Ты знаешь, куда ехать дальше? — спросил Джервон, молчавший почти весь предшествующий день, и если бы я не слышала стука копыт его коня, то вообще могла бы забыть о его присутствии.