Дракон всегда прав
Шрифт:
Уже который день подряд после завтрака хозяин приглашал Машу пройти в карету. Она так и не могла понять, каким образом она заходила в одну дверь, а выходила в другую и оказывалась в этой самой башне трофея.
Вот и сейчас она сидела на самом верху. Внизу на арене копошились люди. Но бои не привлекали её. Девушка крутила головой и пыталась выглянуть. Прочное стекло не позволяло ей это сделать. Ни щёлочки, ни защёлки, чтобы можно было приоткрыть.
И всё же ей показалось, что она увидела его. Маша прижалась лицом к стеклу:
В этот момент солнце ярким лучом прошло сквозь стекло, и на какой-то миг она ослепла. Когда зрение вернулось, Алекса уже не было на месте.
– Что это было? – спросила она у мужчины, который сидел рядом и с увлечением смотрел на турнир.
– Как что? Один боец упал.
– Нет, там? – и она показала на окно.
– Там? О чём ты?
– Ладно, проехали, – пробормотала девушка.
Алекс протёр глаза. Хотел было рвануть к башне, да его задержал Макс: «Не ходи туда. Отец выставил порталы. Мистер Икс пригрозил потребовать неустойку, если хотя бы одна букашка пересечёт порог. Карлицы долго трудились. Магия пятерых сложена».
Неожиданно на трибуне напротив Алекс увидел Стаса. Парень держал раскрытую ладонь, на которой горел ядовито-жёлтый огонь. «Смерть, чья?» – и Алекс перевёл взгляд на арену.
Бой гладиаторов подходил к концу. Это люди. Они сами сделали ставки. Они сами набрали гладиаторов. Вот первый: крупный, накаченный. На теле нет свободного места, не покрытого татуировками. В мочках ушей тоннели. Нос кривой. Скорее всего, сломан был когда-то и сросся неправильно. Мышцы так и перекатываются, отчего кажется, что татуировки оживают.
Его соперник – совсем ещё дитя. Высокий, худой. У него на шее жёлтое ожерелье. Понятно, влез в долги и не смог расплатиться. Решил подзаработать на боях. Некрасивое рябое лицо. На спине несколько шрамов. Любитель драться. Жилистый. Глаза злые, затравленные, испуганные.
Людская часть улюлюкает, подбадривает. Оборотни смотрят на дерущихся, как мы на зверей в цирке: забавно, главное, чтобы дрессировщик не бил сильно.
По арене ходит карлица с кнутом. Подстёгивает, чтобы не останавливались.
А худой уже хрипит. Долго держался против бугая. Да, видно, нет больше сил. Сколько он уже провёл боёв? Сам записался. Приз слишком хороший – списание всех долгов. Интересно, кто же такой щедрый. А, понятно, банк «Дракон с человеческим лицом». Он сейчас вовсю пробивается на рынок Хивернии. Хороший ход.
Парень ринулся на здоровяка, но тот успел сделать обманное движение, и в итоге нападавший упал, быстро развернулся, но вскочить не успел. Здоровяк огромной своей тушей опустился на его грудь. Занёс крепко сжатый кулак над головой. Один удар, и пробьёт черепушку.
Алекс смотрел на довольное лицо победителя. В его глазах нет жизни, она давно уже ушла. Есть только жажда крови. Вот его губы расползаются в безобразной улыбке. Он смотрит на трибуны: дадут прикончить жертву или помилуют. Стас даёт добро на смерть.
Алекс почувствовал животный страх смерти, исходящей от молодого. Он попытался прочесть те мысли, которые приходят в последний момент, когда человек прощается с жизнью. Найти хотя бы одну положительную ниточку. Воспоминания, как клубок, раскручиваются. Алекс видит притоны, наркотики, девушки, насилие… Но не родился же он таким. Интернат, подростки, бои за выживание. Воспоминания приближаются к детству поверженного. Дом: грязный, алкоголь, мать с подбитым глазом, мужик с занесённой над испуганным мальчиком сломанной ножкой от табурета.
Вот она, та грань, за которой человеческое начало уступает чудовищу.
Толпа улюлюкает. Один за другим зажигаются жёлтые огоньки. «Смерть, смерть, смерть», – нарастает гул.
И вдруг, сам себя не понимая, Алекс выбрасывает руку вперёд с зелёным огоньком жизни.
Над трибунами повисла тишина. Эмоции радости, эмоции детства и веры в чудеса доносит ветер.
– Алекс, ты с ума сошёл! – Стас встаёт. – Да эта падаль недостойна даже того, чтобы стать мясом для грифов. Ты видел его жизнь. Он никого не жалел. Переиграй, Алекс.
Макс выбрасывает руку с зелёным огоньком жизни. Он верит другу. Не зря тот пожалел эту тварь. «Почему?» – шепчет Эд, выбрасывая свой зелёный огонь.
«Мирза. Я должен спасти хотя бы одну падшую душу, чтобы боги простили меня», – посылает им Алекс.
«Мирза? Но ты не виноват. Он обезумел сам», – весь диалог идёт телепатически. Никто не слышит троих друзей.
Маша сама не поняла, что удержало её внимание в этом ужасном кровавом побоище. Вот худой парень, едва стоя на ногах, всё-таки бросается на соперника.
– Остановите бой, – просит она мужчину. Каким-то шестым чувством она догадывается, что это в его власти. – Второй, он уже не боец. Его просто убьют.
– Но он может сам попросить пощады. Ему достаточно встать на колени перед соперником. Гордыня. Всё это гордыня, – философски добавляет мужчина.
Маша, широко раскрыв от ужаса глаза, видит, как победитель сидит на поверженном. Как дёргаются ноги побеждённого. Она видит кулак над головой. Жёлтый огонь смерти зажигается…
Это последнее, что она видит. Сознание покидает девушку, и она тихо опускается на руки мужчины, который вовремя успел её подхватить…
Три зелёных огня против жёлтых, которые один за другим зажигались на трибунах.
«Алекс, ты чего творишь?». Проснулся бескрылый. Долго же он спал.
Всё яснее читались эмоции поверженного: смесь обречённости и надежды. Страх смерти и жажда жизни. Любой жизни, хоть в рабах у драконов.
Три зелёных – стоимость которых несколько сот жёлтых. Но нет, не три, два, ибо один жёлтый стоит столько же, сколько огонь Алекса. Вот если бы Мишак… Но того не интересуют ни чужие жизни, ни турниры. А только девочки, камеры, популярность.