Дракон. Черта

Кондырева Евгения

– Но, отец, – у Герэкса разом пересохло в горле, – мы ждали твою дочь.

– Дочь? Конечно, дочь…

– Но ее имя – Беорн.

Исхудавшие пальцы Государя сжали виски.

– Мне надо торопиться, Герэкс, ты задерживаешь меня.

– Отец! А где Инго?

– Инго? – Государь вскинул брови. – Он спит.

– Отец!

– Ты мешаешь мне, Герэкс, что еще?

– Я… я только прошу взять меня с собой. Я… очень давно не видел брата.

Лицо Государя смягчилось.

– Ты прав, – тяжелая рука легла на плечо Герэкса, – ей будет приятно видеть

тебя. Она всегда говорила, что хотела бы иметь такого сына, как ты.

– Отец… – прошептал Герэкс, но Государь не слышал его, он стремительно шагал вперед.

– Тебе лучше поторопиться!

На секунду Герэкс закрыл лицо ладонями. Боль и жалость, жалость и боль. Сомнений не осталось – Государь был безумен.

Теперь они двигались медленно. Восточная тропа, ведущая вниз, к дорогам Шаагеза, была не такая крутая и узкая, как северная, по которой они поднимались в Суали. По этой тропе путники могли бы двигаться гораздо быстрее, но Ригэн, казалось, нарочно тянул время. И снова под их ногами шуршала и блестела на солнце белая мраморная крошка.

Они заночевали, почти достигнув подножия горы, а утром с восходом солнца вновь двинулись в путь. Печальная тропа кончилась, но, погрузившись в свои мысли, Криш не сразу заметил, что мраморная крошка под ногами сменилась гладко обтесанным и хорошо пригнанным друг к другу булыжником. Он поднял голову. Деревья расступились. Пустынная, нагретая солнцем дорога пропадала между высокими холмами, за которыми, словно часовые, острыми пиками вздымались в небо узкие скалы. Внезапно маг остановился. Криш ничего не увидел, зато услышал очень неясный, до боли знакомый дробный звук – по мощенной камнем дороге скакали несколько лошадей.

– Государь, – тихо произнес маг.

…Спешившись, Государь шагал, опираясь на плечо старшего сына, и у Ригэна защемило сердце. Лицо Феррона стало лицом старца, претерпевшего жестокие лишения. Такие лица бывают у самоотреченных после последнего самого страшного испытания, когда тело становится лишь досадной помехой в борьбе духа и разума. Когда глаза человека способны сказать намного больше, чем его язык.

Но шаг Государя был тверд, и его простое долгополое одеяние трепетало на ветру, подчеркивая гордую осанку. Лишь драгоценная застежка, фибула, поддерживающая плащ на его плече, говорила о том, кем был этот человек с непокрытой головой. Двое воинов-телохранителей Государя замыкали маленькую процессию.

Ригэн посмотрел на Герэкса. Старший сын Государя был бледен и в ответ на немой вопрос лишь медленно покачал головой. Сняв шлемы с оперенными навершиями, воины почтительно склонились перед магом в молчаливом приветствии.

– Сын, – тихо произнес Государь, – мой сын, Ригэн… Ты вернулся.

Маг медленно шагнул вперед.

– Отец, – его голос дрогнул, – я нашел ее.

– Да-да, – взгляд Государя блуждал, – но где же она? И что делают здесь эти люди?

– Эти люди мои друзья. Они помогали мне в моем пути.

– Хорошо,

пусть так, – нетерпеливо проговорил Государь, – но где же она?

– Вот.

Ригэн опустил руку на плечо Эши, словно не желая отпускать ее от себя.

Государь медленно повернул голову. Никогда Эши не видела таких глаз. Они притягивали и опустошали одновременно, и, зачарованная взглядом, Эши медленно качнулась вперед.

– Стой, Эши, – одними губами прошептал Ригэн, но она не услышала его.

– Беорн, – тихо произнес Феррон, – если ты моя Беорн, подойди ко мне.

Эши сделала еще один шаг, и Государь обнял ее.

Криш видел, как напряглось тело Ригэна и сыновья Фер–рона обменялись короткими взглядами.

– Но почему я не чувствую тебя, – Государь нахмурился, – совсем не чувствую.

– Отец, – маг шагнул вперед, – отец, разве ты не помнишь? Ты не можешь узнать ее. Она потеряла память.

Герэкс встал рядом с братом.

– Мы не раз говорили об этом!

– Я не чувствую ее, – тихо повторил Государь и, отстранившись, посмотрел Эши в лицо. – Кто это, Ригэн?

– Отец, – быстро заговорил Герэкс, – она потеряла память, но от этого не перестала быть твоей дочерью. Ее кровь узнала башня Месха, ее кровь вернула Ригэну воплощение, огонь слушается ее так же, как любого из нас.

– Молчи. – Лицо Государя исказилось. – Ригэн, кого ты привел мне?

– Я привел твою дочь и свою сестру, – ровно ответил маг.

Пальцы Государя сжались.

– Она не та, кого я потерял.

– Почему, отец? – тихо спросил маг.

Феррон наконец выпустил руку Эши и оттолкнул ее от себя.

– Она… она не похожа на Сигрид, – брезгливо ответил он.

– Отец, ты ошибся. – Герэкс подхватил Эши.

– Обман, обман, – Государь провел ладонью по глазам, – обман…

– Опомнись, отец, – тихо произнес Ригэн.

Глаза Государя вспыхнули огнем.

– Враг лишил тебя разума, сын, – тяжело дыша, произнес он, – и это расплата за то, что я сделал.

– Ты совершаешь ошибку, Государь. – Ригэн медленно поднял голову.

– Нет! Я наконец-то прозрел. Мой сын лишил меня надежды. Он покорился врагу и предал свой народ. У меня не осталось ничего. И это удар худший, чем мог нанести бы мне враг.

Стоя сбоку от Ригэна, Криш видел, как побелел маг, но все же его голос прозвучал спокойно:

– Дай мне руку, Эшия.

– Кто? Не ты ли утверждал, что это моя дочь?

– Это имя дали ей люди, которые спасли ее, и видят Небеса, – впервые, не справившись с собой, маг позволил горечи прорваться сквозь его слова, – это имя пристало ей больше, чем то, которым ты нарек ее при рождении и от которого теперь отрекаешься.

Государь медленно отвернулся, и страшные глаза снова впились в лицо Эши.

– У тебя горячие защитники, но почему молчишь ты сама, та, которая посмела назваться моей дочерью?

Внезапно Эши охватил гнев. Гнев заставил запылать ее щеки и высоко вскинуть голову. И гнев выдержал за нее взгляд Государя.