Дракон
Шрифт:
– Эммм... да, - с трудом ответил я.
– Проходите, тут всегда открыто, - махнула свободной рукой та, что поддерживала вторую.
Я молча кивнул, открыл дверь. Но, прежде чем войти, пропустил тётушек вперед. Явной опасности уже не было, а воспитание, как говорится, не пропьешь.
За дверью оказался коридор в три с лишним фута шириной и футов семь в длину. В конце он резко поворачивал налево, потом еще раз налево и после поворота продолжался. Оказалось, что коридор сделан змейкой. После нескольких крутых поворотов открылся выход в большой круглый зал. Даже очень большой. Высокие сводчатые потолки,
В центре зала было возвышение, как большая круглая сцена. Вокруг неё толпился народ. А на сцене человек десять в длинных темно-коричневых балахонах по очереди о чем-то рассказывали собравшимся.
– Молодой человек! Молодой человек!
– раздался уже знакомый мне голос.
Я повернул голову и увидел одну из двух тётушек, встреченных мною при входе. Тётушка тащила за рукав человека в таком же коричневом балахоне, как у тех, что выступали на сцене. Человек особо не упирался, но по его лицу было видно, что он бы предпочел заняться массой других важных дел вместо того, чтобы встречать незнакомца у входа.
– Вот, я привела вам нашего настоятеля, - с чувством выполненного долга тётушка отпустила рукав человека в балахоне и удалилась по своим делам.
– Здравствуйте, - сказал я настоятелю и на всякий случай протянул ему монету.
Он принял её от меня и повертел в руках. Его лицо сразу прояснилось, он заулыбался, вернул мне монету и поздоровался.
– Храните её пока у себя, - сказал он.
– Вы знаете, что там снаружи творится?
– уклончиво спросил я.
– Дракон прибыл, - почти радостно ответил он.
– Не волнуйтесь, он не тронет своих детей, - настоятель обвел взглядом зал.
– Мы тут все его дети.
Я удивленно поднял брови.
– Не буквально, к сожалению, - уточнил настоятель.
– А весь остальной город как же? Что с ним будет? Можно ли успокоить дракона?
Вообще-то я хотел спросить, можно ли его (а точнее её) убить, но подумал, что разумнее будет не говорить в этом здании об убийстве дракона.
– Мы соберем Совет и решим. Мы должны принять вас в наши ряды, чтобы вы смогли попасть на Совет. Подождите немного тут, осмотритесь. Нужно подготовиться к церемонии.
– А нельзя ли это как-то... побыстрее решить?
– Я понимаю ваше нетерпение, молодой человек. Но с драконами спешить нельзя, - с этими словами настоятель развернулся ко мне спиной и довольно быстро затерялся в толпе.
Ничего себе, спешить нельзя! Может, он там уже сожрал Рона и разнес половину города! Да и правда, чего уж теперь спешить?! Теперь-то уж спешить некуда...
И от моего гнева никакого толку... Я вообще не знаю, что делать. А эти, видимо, знают. Но не спешат действовать.
Похоже, придется мне смириться и ждать.
Чтоб уж совсем не торчать без дела и не нервничать попусту, я и правда решил осмотреться.
Из зала, в котором я сейчас находился, вели несколько коридоров. По одному из них я только что пришел. Соседний с ним вёл в небольшую комнату. Внутри было почти темно, потому что все окна были занавешены коврами или одеялами... Я толком не понял.
На полу тоже были ковры. Казалось, что они лежат в несколько слоев в каком-то беспорядке. В комнату то и дело входили люди и садились прямо на пол, на ковры. Они или тихонько переговаривались друг с другом или молились. По крайней мере, это было похоже на молитвы.
В следующей комнате было уже немного светлее. По размеру она была чуть больше предыдущей. Вдоль стен стояли старые темные шкафы с такими же старыми темными книгами. А в центре был большой овальный стол с множеством стульев вокруг. В комнате не было ни души. Я почему-то решил, что обещанный мне Совет может заседать здесь.
Дальше была еще одна "молельная комната с коврами", как я её окрестил. Люди занимались там ровно тем же, чем и в первой комнате.
Четвертая комната напомнила мне танцзал. Был всё тот же полумрак, играла легкая музыка. Под потолком крутился дискотечный шар. Людей было очень много. Некоторые ходили с бокалами в руках и что-то пили. Многие оживленно беседовали. Правда, никто не танцевал.
Странное место...
Я вернулся в большой зал. Как оказалось, вовремя.
Люди в балахонах ушли со сцены. Теперь в центре её стоял настоятель. В руках у него был микрофон. Техника на службе религии!
– Братья и сестры!
– начал он со стандартного, как мне показалось, приветствия.
– Сегодня мы принимаем в наши ряды нового брата!
– он помахал мне рукой, призывая подняться к нему на сцену.
Взоры всех присутствующих обратились ко мне, от чего я почувствовал легкое напряжение во всем теле.
– Подойди, брат!
– поторопил меня настоятель.
Я наконец сдвинулся с места и пошел к сцене. Люди расступились передо мной, образуя коридор. Я поднялся и встал рядом с настоятелем. Не представляю, что нужно делать дальше? Надеюсь, что мне подскажут.
– Повторяй за другими, - обратился ко мне настоятель уже не в микрофон.
– Мы начинаем!
– сказал он громко.
Все присутствующие в большом зале тут же кинулись на сцену и начали выстраиваться в хоровод. Меня схватили за руки и потащили вместе со всеми по кругу. Хороводов получилось несколько, каждый внутри следующего. Потому что в одну цепочку такое количество народа не поместилось бы.
Заиграла музыка, мотив которой я с трудом разбирал за гулом голосов вокруг меня. Все выкрикивали какие-то слова. Каждый из "слоёв" хоровода кричал что-то своё, но всё вместе звучало как какофония.
Внезапно музыка затихла, хороводы остановились. Я еле успел затормозить вместе со всеми.
– А теперь, братья и сестры, - снова заговорил настоятель в свой микрофон из центра сцены.
– Мы по нашей давней традиции должны пожертвовать всё, что нам не жалко, нашему новому брату!
После этих слов каждый из присутствующих подходил ко мне и протягивал небольшую сумму денег или какие-то ценные вещи. Под конец церемонии передо мной выросла довольно внушительная гора предметов. Телефоны, часы, книги, ювелирные украшения и деньги! Я уже мысленно подсчитывал выручку и даже слегка прибалдел от богатств, которые сами шли ко мне в руки. Рассыпаясь в благодарностях направо и налево, я принялся распихивать деньги по карманам, попутно пытаясь придумать, как бы мне унести с собой хотя бы часть ценных вещей, которые остались передо мной на полу.