Драконам слова не давали!
Шрифт:
Мы стоим друг напротив друга и меряемся взглядами. Я позволяю насмешке коснуться моих губ. Грязной и оскорбительной. Раздеваю её глазами. Задерживаюсь на грудках-мячиках. Вижу, как вспыхивают её щёки. Ну же!
Я вдруг понимаю, что подспудно жду «драки». Жду, когда выведу её из себя и сцеплюсь. Посмотрю, какова она в гневе. Но Лунина непредсказуема, как весенняя погода.
Вот она только что стояла, сжимая кулаки, готовая к схватке. И тут же расслабляется, словно ничего не произошло. Пожимает плечами. Спокойно собирает вещи: основательно,
Меня отвлекает телефонный звонок: это Геннадий Львович подкатил. И пока я распоряжаюсь, чтобы охрана его пропустила, эта маленькая ведьма хладнокровно скидывает что-то на флешку и выключает компьютер. Вот так. Переиграла. Ну, ладно. Тем слаще будет мой триумф. Я подожду. А она попадётся снова.
Ника королевой проплывает мимо. Отличная осанка. Расправленные плечи, гордая посадка головы. Не печатает шаг, а скользит. На секунду зависаю, провожая её взглядом.
Лунина не трясёт задом, не качает призывно бёдрами, но примагничивает куда сильнее, чем искушённая и знающая себе цену Ксения. Чёрт знает, почему я их сравниваю. Может, потому что отклик моего тела — слишком реактивный — мне не нравится.
Она сегодня без рожек. У неё объёмный пучок-бублик — вполне скромный и деловой. Но пушистый локон, что сбегает задорным ручейком по длинной шее, делает её всё той же инопланетянкой. Только антенны спрятались.
В дверях Лунина сталкивается с Геной. Я вижу, как цепко сканирует её безопасник.
— Кто такая? — спрашивает он, дождавшись её ухода. Я вижу его хмурый взгляд и насупленные брови. — Где-то я её видел.
— Не сочиняй, — охлаждаю привычную подозрительность. — Она просто сотрудница. Даже не выдающаяся какая-то публичная дива, а всего лишь офис-менеджер. Займись лучше делом.
Гена качает головой. Он профи. За это отец его и держит. Но вряд ли он мог где-то сталкиваться с Луниной.
— Ты точно уверен, что твоя Кристина Генриховна не маньячка? — спрашивает он у меня через полчаса. — Такое впечатление, что у неё паранойя. Весь офис в игрушках. Обвешала, как новогоднюю ёлку.
— Это удобно, — возражаю я, хотя в глубине души считаю, что бывшая владелица явно палку перегнула. — И я бы не хотел избавиться полностью от этого добра. Всего лишь перераспределить силы. Убрать лишнее. Особенно из моего кабинета.
Гена пустых вопросов не задаёт, кивает в ответ.
— Я вызову тогда пару толковых ребят. Одному мне не справиться быстро.
— Особенно у секретарши моей пошерстите. По-моему, она тоже играет в шпионов и имеет доступ к камерам. Во-первых, нужно лишить её такого бесплатного удовольствия, а во-вторых, не желаю, чтобы она следила за мной. Из любопытства ли или по чьему-то приказу. Судя по всему, Генриховна чересчур доверяла этой змее, раз позволила шпионить.
Гена смотрит на меня с прищуром.
— Думаю, всё намного проще. Вы, такие занятые и вечно куда-то спешащие, перекладываете часть обязанностей на подчинённых. Скорей всего, бывшая хозяйка слоновника поручила помощнице установить камеры, а та выполнила её распоряжение с широким размахом и творческим подходом.
Может, и так. Для меня сейчас важно избавиться от лишних глаз. И я в который раз думаю, что повесил на шею ярмо. Стал владельцем ненужного мне агентства только потому, что маньячка Овербек наотрез отказывалась закрыть своё драгоценное детище. Носилась с ним, как курица с яйцом.
Мои невесёлые размышления прерывает телефонный звонок.
— Дима! — кричит возбуждённо Марго. — Не желаешь ли оттянуться? У нас тут весело, йоуу! — она перекрикивает музыку, а это значит — зависает в клубе. Уже слегка пьяная и весёлая. — Морозова прощается с девственностью! А я жду тебя, ты не поверишь! А не придёшь, я охмурю твоего милого братца!
Я глухо кашляю в кулак: её придурковатая подружка Морозова распрощалась с невинностью много лет назад, а что касается моего шального братца, то ещё вопрос, кто кого охмурит.
— Сегодня теряйте девственность без меня, — говорю твёрдо. В висках бьётся боль. Я устал, как собака. А мне ещё предстоит нанести визит вежливости отцу: он звонил днём, распинал за долгое отсутствие и выкрутил руки, взяв с меня обещание поужинать за тёплым семейным столом. Видимо, Илье удалось избежать этой участи. Или брат просто забил. Он может. Я — нет.
— Справитесь без меня? — спрашиваю Гену, ловлю очередной кивок в ответ и, дождавшись приезда его парней, отчаливаю со спокойной душой. На Гену можно положиться: уж если за что он берётся, то делает всё основательно.
Я подъезжаю к отцовскому дому после восьми.
— Ты опоздал, — звучит как обвинение, но к отцовской жёсткости я привык.
— Дима! — кидается ко мне рыжий вихрь — Иван-младший, брат по отцу. Он цепляется за меня как обезьянка. Для одиннадцатилетнего пацана слишком избалован и горяч, но я люблю его и балую вместе со всеми.
— Привет, Рыжик, — бью раскрытой ладонью в его ладонь и ловлю напряжённый взгляд мачехи. Застыла изваянием. Следит за каждым моим жестом. Моя бывшая одноклассница Сашка. Рыжая бестия. Моя первая любовь. Но какое это сейчас имеет значение?
14. Ника
Хоть внешне это никак не проявляется, внутри я киплю и булькаю, как забытый на плите суп. Годы бесполезной борьбы с отцом закалили меня, но иногда прятать Лунинский темперамент — нелёгкая задача. Я пытаюсь успокоиться, абстрагироваться, нырнуть поглубже в себя и зарыться в водоросли собственной души.
Пока медитирую, справляясь со злостью к Драконищу, бесцельно меряю шагами тротуар. Егор не любит, когда я сижу дома за компьютером. Именно поэтому я задерживаюсь в офисе. У моего Лунохода пунктик: приходя домой, забывай о работе и наслаждайся общением. Но сегодня форс-мажор. Придётся ему потерпеть.