Драконье горе
Шрифт:
«Со змеенышем на поводке!!!» – зазвенело вдруг в моей голове, и холодный ужас нырнул мне в желудок, вызывая внутри организма щемящую пустоту.
– Ты чегой-то… остекленел?… – донесся до меня хрипловатый голос главного. – Или слышал что?
Вопрос вернул меня на землю и заставил молодцевато щелкнуть задниками кроссовок:
– Ничего не слышал, но… Задание понял… Можно выполнять?!
Савелий Петрович хмыкнул и пожал плечами:
– Выполняй…
Выполнять задание я направился, естественно, в Железнодорожное отделение милиции. Дежурный капитан, увидев мою, всем порядком поднадоевшую физиономию, сразу же насторожился:
– И
– Да?! – скривил я свою самую гнусную физиономию. – А куда подевался доблестный страж порядка Макаронин? Или вы скажете, что отправили его в длительную командировку по обмену опытом с полицией Лос-Анджелеса?
Капитан поскучнел и отвел свой острый глаз в сторону.
– А Макаронин на задании…
– На каком задании?! – не дал я сбить себя с толку.
– На каком?! – обозлился дежурный. – На секретном! И в интересах следствия я не могу назвать тебе его местонахождение!
– Да ладно тебе, – перешел я на фамильярный тон, – участковый на секретном задании! Тоже мне – комиссара Эркюля Мэгрэ нашли! Или у вас срочное, строго засекреченное обследование районных помоек?!
– Слушай, ты, реклама криминала, шел бы ты отсюда, пока я тебя в обезьянник до утра не определил! – совершенно уже завелся капитан.
– Но-но! – не уступал я. – А закон о средствах массовой информации изучал?! У меня, между прочим, редакционное удостоверение имеется, так что давай, сажай, а я потом статейку опубликую о беззаконных зверствах милиции в Железнодорожном районе!…
– Ой! – состроил дежурный испуганное лицо. – Смотрите – средство массовой информации притопало! Да твой листок читают два десятка человек и то исключительно рекламу! Массовая информация о том, какой наш губернатор умница!
Мы еще долго могли бы обсуждать милицейско-журналистские проблемы, если бы в этот момент на лестнице, ведущей на второй, руководящий, этаж отделения не появился его начальник, полковник Быков Василий Васильевич. Я тут же метнулся к нему, а он совершенно неожиданно попытался резко изменить курс своего следования и вернуться наверх. Однако я был моложе и потому успел перехватить дородного полковника уже на второй ступеньке.
– Информации для прессы не имею! – сурово и непреклонно заявил Василий Васильевич, делая шаг в сторону и намереваясь обойти меня. Однако я быстро сместился, перегораживая ему путь, и в свою очередь не менее сурово поинтересовался:
– Вы считаете, мне стоит обратиться в городскую прокуратуру?!
Полковник посмотрел мне в глаза долгим отеческим взглядом, потом зыркнул в сторону завозившегося дежурного и устало вздохнул:
– Пройдемте ко мне в кабинет, там поговорим…
Я пропустил полковника вперед и двинулся следом. Первый этап борьбы за информацию я выиграл – со мной согласились поговорить.
В кабинете начальника отделения было просторно, но делово. Мебель стояла здесь уже многие годы и была настолько массивной, что казалась вросшей в старый, натертый мастикой паркет. Полковник опустился в свое монструозное кресло, бросил на совершенно чистый стол фуражку и кивнул на кресло для посетителей. Я присел на самый краешек этого полудивана, опасаясь потеряться в его необъятной глубине, и уставился на хозяина кабинета. Тот, поморщившись, словно увидел перед собой рецидивиста, ушедшего в несознанку,
– Так что вас интересует?…
– Меня интересует, где сейчас может находиться старший лейтенант Макаронин? – коротко ответил я.
– Макаронин… – задумчиво протянул полковник и замолчал на долгую минуту. А затем очень осторожно начал объяснять.
– Видишь ли, пресса, последнее время старший лейтенант не слишком хорошо себя чувствовал. И то сказать, нагрузка у моих орлов сам знаешь какая – и не доспят, и вовремя не поедят, то драка, то семейный скандал, то бомжи в подвале, то беспризорники в теплотрассе… А людей в отделении раз-два и обчелся… Но наш коллектив, несмотря на объективные трудности, с честью решает поставленные перед ним задачи. Кривая раскрываемости преступлений неуклонно растет, бандитизм, например, практически полностью искоренен с территории района…
– Макаронин куда делся?… – довольно грубо вышиб я полковника из наезженной колеи доклада. Он поперхнулся хвостом незаконченной фразы и хмуро взглянул мне в глаза. В его взгляде была тоска.
– Макаронин… – еще более задумчиво повторил он. – Так я и говорю, последнее время старший лейтенант плохо себя чувствовал…
– В чем же это плохое самочувствие выражалось? – задал я быстрый наводящий вопрос. – У него живот болел, старые раны ныли или голова с похмелья гудела?
– К-гм! – снова поперхнулся полковник, но не стал вступать со мной в полемику по поводу нравственного облика своих «совершенно непьющих» сотрудников. – Скорее у старшего лейтенанта появилась некая навязчивая идея, которая… мешала ему выполнять свои служебные обязанности… Именно это я ему и сказал, когда он в очередной раз попытался мне эту идею доложить…
– Какая идея?!
Я был серьезно удивлен, поскольку никаких навязчивых идей Юркая Макаронина никогда не имела и не могла иметь в принципе. Не могла Юркина голова выдать какую-либо идею, я-то это точно знал!
Василий Васильевич замялся, но потом все-таки решил поделиться с прессой:
– Я тебе скажу, только ты этого в своей… газете не печатай… Впрочем, даже если ты это напечатаешь, я скажу, что ты это сам выдумал, над тобой и будут смеяться…
И он выжидающе уставился на меня.
– Хорошо, – сразу же согласился я. – Пусть эта информация будет не для печати. У меня вообще-то задание разыскать старшего лейтенанта… или его тело, а там видно будет, что писать, а что нет.
Полковник покачал головой и неожиданно полез в стол. Порывшись в ящике, он протянул мне лист бумаги, на котором корявым макаронинским почерком было выведено:
Начальнику Железнодорожного ОВД
полковнику Быкову В.В.
РАПОРТ
Докладываю, что на ввереном мне участке появился Змей Горыныч карликовой породы. Оный противоречивый алимент обитает в квартире гражданки Фоминой Ф.Ф. по адресу ул. 2-я Вагонная, дом 2, квартира 2, и оная гражданка прогуливает оного алимента поздно вечером почти каждый день.
Опасаясь за жизнь вверенных моей охране граждан, могущих быть съеденными оным алиментом, прошу разрешения на задержание указанной граджанки Фоминой Ф.Ф. и ее подопечного змееныша и перепровождения их в районое КПЗ для выяснения обстоятельств.