Драконье лето
Шрифт:
— Н-да. Разбойники, уверен, полностью разделяют твое мнение, — он потер лоб. — Анри очень хочет быть здоровым и богатым, но иногда лучше просто-напросто быть живым.
— То есть всегда? — я приподнялась на локте.
Марек неожиданно улыбнулся.
— Ты меня понимаешь.
— Нет, — я качнула головой. — Или вы лицемерите…
— «Ты».
Да он в полтора раза меня старше! На короткой ноге с магами, свой в верхушке ордена — разве мы равны? Хотя… пустячок, а приятно.
— Или ты лицемеришь, или недоговариваешь. Говоришь, все равны? Посмотри, как
— Думаешь, моя сестра была счастливее в доме главы гильдии, чем с тобой на руках? — спросил Марек.
— Не знаю… Ты о ней хочешь поговорить?
— Успеется, — он покачал головой. — Я говорил о тебе. Чего ты хочешь, Лин? Огня в руках или чтобы любили и боялись? Ты дочь трактирщика — ты чувствовала себя челядью? Куда ты бежишь?
Хороший у нас получается разговор на ночь глядя.
— Я… — я запнулась. — Уж кем-кем я не была, так это прислугой. Но мне хочется быть там, где принимают решения. Где что-то происходит. А чтобы меня любили — ведь любви хочется каждому? — Я попыталась беспомощно развести руками, вспомнила, что лучше бы этого не делать, и поплотнее закуталась в одеяло.
Марек закусил губу, скрывая улыбку.
— Хорошо, в Галавере «что-то» происходит каждый день. Если устроишься в замок горничной, будешь знать немногим меньше меня. Что-нибудь изменится?
— Нет! Будет еще хуже, и ты прекрасно понимаешь почему! Хватит издеваться, ты… — Я вдруг поняла, почему он меня спрашивает, и сглотнула. — Ты заранее меня жалеешь и прикидываешь, чем мне помочь, если тот маг ошибся.
— Как его звали? — перебил Марек.
— Того, кто дал мне огненное имя?
— Нет, юношу, распевающего серенады под твоими окнами! Волшебника, разумеется.
«Не следует доверять магам больше, чем они того заслуживают», — сказал мэтр. Он потерял руку… где? Заслуживают…
— Извини, нянюшка забыла его спросить, а меня как-то больше интересовали мокрые пеленки, — отрезала я. — А потом он вообще взял и умер.
— Больная тема, — кивнул Марек. — Хорошо. Отставим волшебника в сторону, пусть постоит в углу. Поговорим о свободе, которую ты так рьяно отстаиваешь. Ты всерьез думаешь, что маг счастливее только оттого, что он маг? Что все драконы стремятся в небо и ни один волшебник не поменяется местами с крестьянином за право гулять под дождем? А власть избавляет от унижений?
— Я запуталась, — жалобно сказала я. — Перестань морочить мне голову! Ты хочешь сказать, что счастье есть где угодно, хоть в хижине, хоть с подносом в трактире? И вовсе не стоит стремиться к богатству и славе?
— Нет, — он качнул головой. — Но на них мир не зациклился. Тебе никогда не приходило в голову, что слава, положение, огненное имя привлекательны лишь потому, что такими их видят другие?
— Ой ли? Если нет куска хлеба во рту, что тебе до других?
— Ты голодала? — Марек спросил
Я вздохнула и откинулась на подушку.
— Каждый выбирает, что ему дорого, — сказал Марек. — Если огонь — все, чего ты хочешь, я не смогу тебе помочь. Впрочем, — он улыбнулся, — я не навязываюсь.
— Спасибо, — вздохнула я. — Только вот завтра, когда я проснусь, мир ничуточки не изменится. Сколько правильных слов ни скажи, а…
— …свинья везде грязь найдет, — закончил он. — Если кто-то твердо решил удариться в холуйство, не нам его разубеждать. Но кто сказал, что мы должны жить, как решили остальные? Что, часовщик в Теми хуже мага в Галавере, потому что так сказал Анри де Верг?
— Пепел, Марек, да что тебе от меня нужно? — Я повысила голос. Фигура на соседней кровати заворочалась, и я продолжила шепотом: — Мы знакомы всего полдня! Я даже не знаю, волшебница ли я! А ты заранее толкаешь меня домой, расписываешь прелести сельской жизни, говоришь о гордости — с какого перепугу? Не потому ли…
Я осеклась.
— Потому что моя сестра хотела бы, чтобы я тебя предупредил, — очень внятно сказал Марек. — Анри не единственный, кто считает людей ниже себя, и он еще из лучших. Драконы считали нас пылью. Потому что жизнь среди магов — не сахар, если ты не сильнее их, а ты должна быть сильнее, Лин, ведь сквозь любую магию сияет и пробивается человеческое. Потому что ты не готова ни выбрать другое ремесло, ни уйти путешествовать, как твои сверстники.
— И что мне делать? Возвращаться в Темь?
— Да нет же, — Марек присел рядом с кроватью. — Если поймешь, что можешь быть кем угодно, ты свободна. Если приклеишь себе ярлык «без огня я никто», сломаешься.
— Но я хочу быть волшебницей… — тихо, отчаянно прошептала я.
Он тяжело вздохнул и встал.
— Значит, ничего не получится. Прости. Мне почему-то кажется, что с огненным именем дело не выгорит, извини за каламбур. Когда мечта разбивается вдребезги, трудно уберечься от осколков. Я пытался понять, чем тебе помочь.
— Марек…
Он обернулся от двери.
— А ты уклонился от осколков? Там, в Вельере? Или сам стал — кем? Челядью у сильных и свободных?
Марек грустно улыбнулся. Покачал головой. И закрыл за собой дверь.
Я сердито окулечилась и уткнулась носом в подушку. Перед взором проносились картинки: Анри фыркает: «Прислуга-а», Квентин отводит взгляд, Марек мягко уговаривает меня забыть об огненном имени.
Похоже, мэтр был прав насчет магов.
Чесались глаза. Но плакать не хотелось.
Ни капельки.
Утром я проснулась от криков со двора. Соседняя постель была смята, цветное одеяло комом валялось на полу. Я машинально потянулась к вещам — кортик исчез, но под матрацем я ощутила что-то твердое. Ага, Марек задержался не просто так!
Выудив кортик из-под матраца, я потянулась за одеждой. Нога уже не болела, под коленом темнел небольшой синяк. Забавно: вчера в это время — ну хорошо, часов на пять раньше — я одевалась у себя дома. Всего один день, а кажется, что… а, кстати, что?