Драконье сердце. Часть 2. В моих руках
Шрифт:
– Как у вас тут уютно! – оглядывалась я.
Впервые оказалась в жилище драконов. Если не считать квартиру Ала. Но там не было ничего такого… личного что ли… что бы говорило о владельце. Строгий лаконичный дизайн, идеальный порядок, все вещи убраны с глаз. Только в библиотеке можно было почувствовать, что в этой квартире всё-таки кто-то живёт, а не ночует и пользуется ею как номером в гостинице.
Здесь же по каким-то незначительным и не бросавшимся в глаза деталям, сразу было понятно, что это дом с историей. Историей семьи, его жильцов – маленького мальчика, чьи первые рисунки и поделки стояли среди
Но всё вместе придавало жилью вид обжитого, со своей душой и характером.
– Спасибо, – мило зарделась драконица.
Амалинария как-то сразу располагала к себе – открытой, ясной улыбкой и таким же взглядом. Это третья драконица, с которой я познакомилась лично. Первая – участница нашего шоу, она держалась настороже и обособленно от других. Появлялась только на репетициях и общалась общими фразами, никого не выделяя. Второй была жена Акронхына. Странная женщина, которую я не понимала и к которой не испытывала симпатии.
Я боялась, что мама Адриантена будет такой же.
Тем более в зазеркалье мелькала информация, что Ал Драконье Сердце привязан к сестре, которая его растила после безвременной кончины их родителей. Кажется, даже у них были разные матери… или я что-то напутала…
Когда недавно хотела освежить давно прочитанную информацию, не смогла найти. Но сестру, воспитавшую Ала, представляла строгой, решительной и с твёрдым характером. И совсем не ожидала увидеть мягкую, нежную и милую, как итанэ, драконицу. Словно она не магией огня владела, а магией воды.
Она и сама проявляла ко мне открытый интерес и дружелюбие. Мы обсудили блюда, я посоветовала, как лучше приготовить горе-рыбу. Её прозвали так за то, что стоит не так её приготовить, она тут же начинает горчить. Но если знать секреты и соблюдать технологию, то нежнее и вкуснее мяса этой рыбы нет во всём океане.
– К следующему твоему приходу я закуплю горе-рыбу и приготовлю под твоим присмотром, – пообещала Амалинария. – Сама обязательно что-нибудь напутаю, – она хитро улыбнулась.
Напрягало в Амалинарии только одно – расхваливание Адриантена. Не знала бы его лично – заслушалась, заочно влюбилась и попросила срочно нас с ним познакомить.
Всё остальное на этом ужине, будь я судьёй в жюри, выставляющей оценки за вечер, оценила бы по минимальной шкале.
Постоянные уколы от Арунэллы и её демонстративное поведение хозяйки сердца Ала.
– Ох, Амалинария, не стоит накладывать Мелопее столько фруктового салата, она привыкла есть рыбу, и бедная девочка всю ночь промучается с изжогой.
– Ах, Ал, – игривые пальчики накрывают сверху руку Ала, – ты помнишь, как ты добыл для меня редкий розовый перламутр? Это был настоящий героический поступок. Адриантену надо повторить этот подвиг для своей санорэ.
Рука Ала дёрнулась и сжала разделочный нож.
– Что, сам добыл? – не удержалась я от язвительности.
– Глупышка, нет, конечно, – снисходительно рассмеялась Арунэлла. – Выкупил из частной коллекции. Но его трудной найти даже в продаже. Я декорировала им корсет, в котором выйду на финальном выступлении, – мечтательно протянула сирена.
Я слегка ей позавидовала. Но совсем немного, чуть-чуть.
Ну ладно, сильно позавидовала.
Розовый перламутр добывался в трудноступных подводных пещерах. Среди пловцов итанэ не каждый мог опуститься на такую глубину и проплыть долгий узкий тоннель, ведущий в эти пещеры. А самое главное – выплыть. Да ещё с добычей. Розовый перламутр стоил баснословных денег. И за то, что так трудно добывался. И за свою уникальность. И за красоту. Нежный розовый цвет зари искрил, переливался и словно светился изнутри.
С чем только не сравнивали этот цвет романтики и поэты, кроме рассветной зари. С нежным девичьим румянцем. Или их же губами. А некоторые особенно продвинутые и с кхм кхм.. грудями. В общем, кому что подсказывала фантазия в меру испорченности.
Если Арунэлла хотела показать, как высоко ценит её Ал, ей это удалось.
Сам же Ал был подобен мраморной статуе. Холодный, закрытый, неприступный. Я пыталась понять, какие эмоции его обуревают, но не могла. Нацепленная маска не давала ни шанса на то, чтобы под неё заглянуть.
Рядом с таким Алом я робела. Неужели это с ним мы устраивали посиделки на кухне и говорили по душам, это он разорвал бельё в клочки в моей спальне, он учил меня пилотированию в своём «смерче» и кормил деликатесами и морофруззо?
Всё-таки у Адриантена есть одно неоспоримое преимущество перед Алом – он весь открыт как на ладони, не скрывает ни мыслей, ни эмоций.
Мне не хотелось лететь на то же место, где мы были с Алом. Насколько я поняла, он не соизволил сообщить своим, что мы тут были. Ну и я не стала. Но отказаться, когда Амалинария так упрашивала, не было поводов.
Мы летели на личном гидролёте Адриантена. Он был раскрашен в жёлто-оранжевые цвета – другой цвет дракон мог добавить тогда, когда получал следующую ступень магию. Поэтому красно-чёрный гидролёт – «смерч» Ала – был один на весь материк.
Как я и подозревала, водил гидролёт Адриантен лихо. Уверенно, дерзко и стремительно.
Но мне не хватало спокойной плавности Ала. Он тоже любил скорость, а особенно высоту. Но движения его были складными, чёткими и сдержанными. Как у дракона, которому уже ничего никому не надо доказывать. Манера вождения Адриантена на фоне Ала выглядела как рисование перед другими бунтующего подростка.
Ради Амалинарии, с удовольствием составившей нам компанию, я не делала замечаний и улыбалась.
Я снова выразила восторг красотой окружающей природы, когда мы приземлились на плато. И это было единственные искренние эмоции с утра. Тем более краски от лучей светила сегодня легли по-другому, и взору предстала новая картина.
Амалинария пошла разбирать сумки для пикника в беседку, и я пошла ей помочь.
Сегодня ветер дул намного сильнее, буквально сбивая с ног. На моё замечание по поводу сильного ветра, Амалинария понимающе улыбнулась и заметила, что тут всегда такой ветер.