Драконье сердце

Хмельная Маруся

Я заглянула и увидела невесомое, как паутинка дорогое бельё.

– Ох, - схватилась я за щёки, к которым прилила кровь к лицу.

– Тебе плохо?
– всполошилась сразу Майрана.
– Ты сразу вспомнила о... том...

– Нет, - закусила я губу, некстати вспомнив при вопросе подруги о том, как Ал разорвал то бельё, что подарил извращенец.
– Просто неловко, что ему пришлось покупать такое.

– Ты думаешь, у него женщин не было что ли? Впервые пришлось покупать?
– поддела меня Майрана, переводя всё в шутку.

Может,

и не впервые. Но он теперь будет знать о том, что надето у меня под одеждой. Это как-то не вселяет уверенности.

Я последний раз нервно поправила причёску, которую никак не могла соорудить дрожащими руками, и вышла из комнаты на ужин с Алом.

Глава 42

Ал

Он ждал Мелопею в гостиной. Когда она зашла, не зная куда деть руки и смущённо поправляя прядки в волосах, он сглотнул ставшей вязкой слюну.

Когда в магазине выбирал ей одежду, он попросил платья в пол и с длинными рукавами. Чтобы не искушаться. Понимая, что если она будет в открытом платье, он, как дурак, будет пялиться на открытые участки кожи, мечтая дотронуться до них губами, представляя, как проложит дорожку поцелуев по нежной, шёлковой коже...

Даже от мысли об этом становилось горячо, а сможет ли он держать себя в руках рядом с ней, когда он будет на расстоянии вытянутой руки? Он бы не поставил на это и тысячи перликов. Но он не может себе это позволить. Не сейчас.

Девушка должно быть напугана происшедшим с ней, ей надо время прийти в себя. А он не может поступить так по отношению к племяннику. Ал чувствовал себя виноватым за то, что чувствует к сирене. За то, что его любовь мешает всем - племяннику, этой невиноватой ни в чём девушке, самому себе - вторгаясь в его продуманный план. Этих чувств не должно было быть. Но они есть, и что делать с этим он не знал.

Когда он зашёл в её комнату, она лежала в кровати, и он не рассмотрел в чём. Не сводил взгляда с её лица, остро подмечая каждую эмоцию, каждый взмах ресниц.

А сейчас перед ним предстала сирена, как богиня из пены морской. Это платье должно было всё скрывать!
– застонал он мысленно. А оно всё только подчеркнуло. Где были его глаза, когда он его смотрел?! Ткань, невесомая как пух. Она же как голая перед ним, хоть и одета в какую-то тряпку невнятно серо-голубого цвета. Точно как в одной лишь пене морской.

Драгон!!!

Тут он, некстати, ещё вспомнил, какое бельё на ней может быть. Он купил самое дорогое, тоже невесомое, нежное - за это и ценилось.

Драгон, дай ему сил! Снова обратился к богу огня Ал и встал, чтобы поприветствовать смущающуюся сирену.

– Прошу за стол, Мелопея.

Мелопея

Взгляд дракона ошпарил как кипяток. Я стояла перед ним и переминалась с ноги на ногу. А он словно застыл. Задумался? Заснул с открытыми глазами? Пламя в его глазах говорило о другом. Но он быстро взял себя в руки. Встал:

– Прошу за стол, Мелопея.

Ели оба лениво. Он подозреваю почему - за два ужина уж можно было наесться, а я тоже успела перекусить.

– Как вы себя чувствуете?

Какое-то время, чтобы унять неловкость, мы говорили о моём самочувствии.

– Вы видели новости?
– наконец перешёл он к интересной теме.

– Вы про два ваших романтических ужина?
– не смогла я удержаться от шпильки.

– О них. Журналисты получили пищу для сплетен, так что ваша история уже не будет привлекать столько внимания, - невозмутимо ответил он.

Кхм, я должна его поблагодарить? Наверное.

– Спасибо, конечно, но я не хочу быть причиной ваших неудобств.

– О чём вы?
– вскинулся он.

– Я надеюсь, это не вызовет размолвку с Арунэллой, - пояснила я.

Дракон посверлил меня взглядом.

– Какая размолвка может быть между мной и этой сиреной?

– Я знаю, что она ваша санорэ.

Дракон отложил вилку, которой накалывал морские гребешки себе в рот. Под его скулами заходили желваки, а в глазах взметнулся столб искр от пламени.

– Я не объявлял о своём выборе санорэ, - заявил он медленно.

– Я никому об этом не скажу. Ой, то есть я сказала Майране, - виновато поправилась я, но постаралась заверить: - но она тоже никому не скажет.

– С чего такие выводы об Арунэлле?
– отвёл он взгляд и налил в себе бокал напитка из графина, стоявшего на столе.

Не знаю, что там, наверное, спиртное для драконов. Мне во всяком случае его не предлагали. Мне положено сейчас пить только воду и побольше.

– Я слышала ваш разговор в ботаническом саду, - не стала я скрывать.

– Подслушивали, - уточнил он, приподняв левую бровь.

– Не буду врать, наткнулась случайно, но как услышала своё имя, стала подслушивать. Арунэлла просила вас проявить ко мне внимание, чтобы я подумала, что вы можете остановить выбор своей санорэ на мне. Посмеяться надо мной.

– Так это ты окатила нас тогда холодным душем?
– почему-то обрадовался он.

Что в голове у этого дракона? Должен злиться, а он радуется неизвестно чему.

– Я, да, простите, не удержалась.

– Мы заслужили, согласен, - Ал взял вилку и наткнул на неё очередного гребешка.

– А помните, вы мне говорили про любовь?
– напомнила я.

– Я?
– закашлялся дракон, которому гребешок попал не в то горло.

– Да. Когда приходили спрашивать про Адриантена. Вы дали определение любви. Над которым я посмеялась. Скажите, вы всё это испытываете к Арунэлле? Правда?
– с сомнением спросила я.

Дракон снова поперхнулся и кашлял долго. С надрывом и нарочито. Словно в надежде, что мой вопрос улетучится, словно дымка, повисшая в воздухе, и на него не надо будет отвечать. Но слово не рыбка, как говорят у нас, уплывёт не поймаешь.