Драконьи Авиалинии

Пашнина Ольга Олеговна

Сквозь тревожный рваный сон я почувствовала ладонь мужа, забравшуюся под рубашку.

— Доброе утро. — Он прижался ко мне и засопел в ухо. — Раз уж ребенок ушел гулять, может, и мы развлечемся как следует?

Он принялся осторожно целовать мою шею и одновременно гладить живот, явно намереваясь добраться до всего, чего ему хотелось с самой свадьбы. Я застонала.

Не от возбуждения, к сожалению. Почему-то его прикосновения вызвали волну неприятных ощущений, какое-то странное головокружение и едва ли не тошноту. Я поморщилась

и открыла глаза.

— Мм, сладкая моя, ты такая горячая, — пробормотал Кайл.

И вдруг остановился.

— И это мне не нравится.

Он заставил меня перевернуться на спину.

— Я, конечно, люблю горячих девушек, но не настолько. Ты что, заболела?

Точно! Через жар и невесть откуда взявшуюся головную боль пришло воспоминание. Ветрянка! И срок подошел… Как я могла забыть?

— Заболела, — вздохнула я. — Ветрянкой.

Кайл замер. Нехорошо как-то замер. Очень нехорошо.

— Какой еще ветрянкой? Сияющая, ты что, не переболела в детстве? — рявкнул он так, что у меня в голове отдалось.

Я лишь отрицательно помотала головой.

— Я женился на идиотке. — Погонщик тяжело вздохнул. — На самой настоящей. Я, конечно, понимаю, что думать для тебя — это слишком, но почему нельзя было сказать о том, что ты не болела ветрянкой, еще когда в первый раз оказалась рядом с Эллой? Блейк, дети болеют ветрянкой все скопом, и сложно сказать, с кого все это начинается. И до того, как у ребенка не повысится температура, никто ветрянку не определит. И потому ее лечат уже после высыпаний. В твоем случае одно — одно! — зелье убило бы эту штуку еще на стадии заражения. Скажи ты только, что не болела ею. Так объясни мне, почему нельзя было сказать?

Даже через отвратительное ощущение головокружения я почувствовала себя дурой. И виновато опустила глаза. И правда, надо было сказать. Откуда же мне было знать, что таким, как Кайл, доступны какие-то такие зелья? Я даже не знала об их существовании! Да и разговаривать с Златокрылым особенно не хотела!

— Сейчас лекаря вызову, — пробурчал Кайл и потянулся к своему блокноту.

Размашисто написал пару слов, пробормотал заклинание, и листок вспыхнул, отправившись к адресату.

— Не надо лекаря. — Я слабо помотала головой. — Не люблю я их.

— Глупая? Хочешь ноги протянуть? Это тебе не простуда и не понос. Будешь делать то, что я скажу. Без возражений.

Я открыла было рот, но умолкла после рыка Кайла:

— Без возражений!

А потом стало очень плохо, и заткнулась я уже по этой причине.

— Ну-ка открой ротик. — Лекарь смотрел на меня как на полную дуру.

Наверное, по-другому смотреть на взрослую девицу, подхватившую ветрянку, невозможно. Но все-таки мне очень хотелось напомнить, что я — жена Кайла, а не его дочь. И сюсюкать со мной необязательно. Я недолюбливаю лекарей, а не боюсь их.

И бежать было некуда — Кайл сидел сзади, позволяя мне опереться на его грудь. Одновременно

и поддерживал и удерживал.

— Я тебе тоже так буду говорить, — тихо сказал он мне на ухо.

Краснеть, смущаться и огрызаться сил не было.

— Действительно ветрянка, — изрек лекарь, осмотрев меня. — Удивительное дело. Вы не знали о контакте с больным, я так понимаю?

— Ну кто-то и не знал. — Кайл хмыкнул.

А лекарь меж тем выставлял на стол зелья. На вид мужчине было лет семьдесят, не меньше. Он едва ползал, а уж говорил и того медленнее. Но я его узнала — главный лекарь «ДА». Вот, значит, какое исцеление доступно Погонщикам. Об этой части их жизни я знала очень мало.

— Этим зельем сбивать жар, это — принимать два раза в день, а это зелень для обработки сыпи. Она совсем скоро появится.

Сыпь? Кажется, от жара мои мозги соображали очень плохо. Во всяком случае, о сыпи я забыла. Это же меня придется всю измазать… И делать это будет явно не Элька.

Лекарь внимательно на меня посмотрел.

— Блейк, когда появится сыпь, она будет чесаться. Я предупреждаю: если вы не вытерпите, останутся рубцы. Ни вам, ни вашему мужу это не понравится.

— Не волнуйтесь, — подал голос Кайл. — Если надо, я ее привяжу.

Что-то в его голосе мне подсказало, что привяжет, даже если не надо будет. Просто чтобы повеселиться и в очередной раз поиздеваться. Да плевать. Главное — жар сбить, сидеть становилось совершенно невыносимо.

— Все, господин Златокрылый. — Лекарь поднялся. — Станет хуже, вызывайте. Главное — принимайте лекарства, соблюдайте постельный режим. Питье тоже не помешает, морс или какой-нибудь отвар, компот. Побалуйте девочку: возьмите в кондитерской конфет витаминных, тоже на пользу пойдет. Ну и следите за самочувствием. Не хотелось бы осложнений. Я зайду через пару-тройку дней. Поправляйтесь, Блейк.

Я слышала, как за лекарем захлопнулась дверь. И как Кайл вернулся в комнату. А потом широко улыбнулся:

— Ну сейчас я развлекусь!

Я приоткрыла один глаз. И почти порадовалась довольному выражению лица Кайла. Он у столика гремел склянками и что-то бормотал себе под нос. Потом уселся рядом со мной, приподнял голову. Даже подушечку подложил. Сделал глубокий вдох и выдал:

— Блейк, открой ротик!

И просиял, будто Дракониаду выиграл. Даже в состоянии нестояния я закатила глаза. Дорвался.

— Мм, здорово звучит, — продолжал кривляться Златокрылый. — Эй, я вообще-то не шучу. Впрочем, если хочешь, можешь валяться с температурой.

Я быстро раскрыла рот и получила полную ложку зелья. От неожиданности поморщилась и закашлялась.

— А у Эльки вкуснее.

— Ты же не ребенок, — резонно возразил Кайл.

— Я может, тоже сладенького хочу.

Погонщик хмыкнул:

— Поцелуй сойдет за сладенькое?

Что мне оставалось делать в ответ? Только лечь обратно и закрыть глаза, потому что голова болела — не дай Высший.