Драконий василек. Дилогия
Шрифт:
– Меня другое интересует – как эта тварь в меня вообще проникла? У обеих жертв ни единой травмы. Первый скончался в собственной постели, второй – во время обеда. Тихо-мирно почили, без единого намека на причину смерти. От Аргониуса вообще не ожидал. Хоть бы подсказку какую оставил, сволочь циничная!
– Он и оставил, – Ролдхар приподнял брови и выразительно посмотрел на друга.
– Слишком радикально, друг мой.
– Возможно, он был лучшего о тебе мнения, чем ты сам.
– Это невозможно, – Абелард рассмеялся громко и звонко, а потом добавил. – Если он полагал, что я пересилю эту тварь, то ошибался.
– Но не дошел.
– Не дошел, – согласился дракон, вновь переводя взгляд на город и выискивая среди сотен черепичных крыш одну-единственную. Ту, под которой сейчас находилась женщина, что спасла его от смерти. Женщина, которую он искал три года и так неожиданно нашел.
Ролдхар проследил за взглядом своего друга. У драконов, в отличие от людей, безупречное зрение, даже в человеческой ипостаси. Рыночная площадь спешно восстанавливалась. Рабочие уже выравнивали мостовую, торговцы чинили свои прилавки и пытались реанимировать товар.
– Ты знаком с той человечишкой, – Ролдхар не смог сдержать отвращения.
Вот уже десять лет он ненавидит людей, особенно ведьм, особенно ковена Олорэ, к уничтожению которого приложил свой меч. Подлые, циничные, бездушные твари, не ценящие ничего, кроме собственного комфорта и благополучия, ради которого они пойдут на все. Ради которого они лишили его Раруш и отца.
– Знаком. Спас ее три года назад от пьяных троллей.
– С чего бы вдруг такое благородство, Абелард?
– День выдался тяжелым, – улыбнулся мужчина, погружаясь в воспоминания. – Зашел в таверну, пропустить стаканчик-другой изумрудного змея, а там в углу она – девушка исконной магии одуванчик. Сидит в уголочке, букетик цветочков стеснительно теребит, при этом змея попивает и морщится вся.
Дракон не выдержал и расхохотался, вспоминая столь умилительную картину. На самом деле он залюбовался тогда этим юным невинным созданием: белая кожа, золотистые волосы, большие васильковые глаза, красные от хмеля щеки, припухшие губы. Она так часто их кусала, что половина таверны недобро косилась друг на друга, незримо решая, кто уведет эту красотку наверх. В тот миг он уже знал ответ на этот вопрос. В отличие от других…
– Ну и подсели к этому горю ходячему пять троллей. Давай, говорят, девица, наверх пойдем. Она мнется, жмется, отнекивается, да глазками по таверне стреляет, помощи ищет. А потом на меня вытаращилась и прошептала в слезной мольбе…
– Помогите?
– Да чешуя его поймет, пьяная же была, как кузнец в выходной день. Пришлось допивать и узнать, в чем там дело.
– Значит, когда три года назад тролли моей матери политический скандал закатили из-за того, что некий изумрудный дракон оторвал детородный орган их наследному принцу, это было из-за человечишки?
– Ролдхар, Ролдхар, не понять вам, аметистовым, что такое зов плоти! Ну, в смысле, видел бы ты ее.
– Я ее видел. Ничего примечательного.
– А вот принц троллей оценил! Порой мне кажется, что сердца у тебя вовсе нет. Да, хозяйство я ему оторвал, хоть и отрывать было нечего, но голову-то оставил. Я, говорит, Барбитиус какой-то по счету, сын кого-то там не запомнил кого, но очень важного и очешуительного. Ну, раз такое дело, думаю, Ролдхара подставлять не стану. Ирда Нойрман женщина впечатлительная, ей потом со всем разбираться. Дернул полурослика
Ролдхар усмехнулся и укоризненно покачал головой. Его мать тогда едва не поседела, требуя лишить Абеларда должности повелителя, уверяя, что тролли такого оскорбления век не забудут. Как оказалось, троллий век короток и уже завтра тот самый наследный принц, Барбитиус пятый, явится с делегацией для заключения контракта на защиту от цветных драконов.
– А синеглазка-то мне тогда сказала, что отплатит за помощь, – к удивлению для самого себя вспомнил Абелард. – Я ведь из-за чего тогда нервный был. Хариду съел. Случайно вышло, так неудобно…
– Пятую заклинательницу подряд?
Изумрудный развел руками:
– Как хранительница, конечно, так себе была. Одно хорошо, в отличие от других изжогу после себя не оставила. Вот за это ей отдельное спасибо. Но это я к чему. Император Аркхарган объявил отбор хранительниц, и мы с тобой будем почетными его участниками.
– Исключено, – Ролдхар мгновенно напрягся, но тут Абелард утратил веселость и холодно посмотрел на друга.
– Я тебе сейчас официально заявляю. Если ты в ближайшее время не найдешь хранительницу и не обуздаешь драконью сущность, я доложу совету и посягну на должность владыки. Нам не нужен новый безумный ящер, Ролдхар. Тем более, такой сильный и опасный, как ты. Мы и без того едва с ними справляемся.
– Это угроза? – владыка стиснул зубы, а его зрачки вмиг вытянулись в опасную узкую нить.
– Это вызов, – вздернув подбородок, объявил изумрудный, а затем добавил, вернув на лицо улыбку: – И, кстати. Я намерен побеседовать с той девчушкой, что спасла меня и предложить ей изумрудный кристалл.
– Человечишка в хранительницах?
– Расслабься, аметист! У людей есть неоспоримое преимущество – они изжогу не оставляют, если психанешь. Проверено!
И уже удаляясь, дракон бросил:
– Отчет по убитым и сегодняшнему инциденту вечером направлю с посыльным. А сейчас погляжу, что там твоя мать на обед заказала. У ирды Нойрман отличный вкус и всегда найдется ящик-другой мухоморов в запасе для лучшего друга своего сына. А ты дыши, дыши! И подумай над моими словами. Я серьезно, Ролдхар.
Дракон едва сдерживал свою ярость. Абелард неоднократно спасал жизнь владыке, верно и преданно служил ему чуть больше половины века, исключительно заслуги спасали его от гнева владыки. Но изумруд прав. Десять лет – долгий срок. Пришла пора расставить все по местам и раздать свои, аметистовые кристаллы.
Аптекарская лавка госпожи Венеры
Я резко села на кушетке и не сразу поняла, где нахожусь, и что происходит. Медленно обвела взглядом гостиную: небольшую уютную, со старенькими бумажными обоями в мелкий цветочек, круглым обеденным столом и семью деревянными стульями – по одному для каждой сестры, живущей здесь. На белоснежной скатерти вышиты имена. Я мечтала, чтобы однажды на ней появилось и мое имя…
– Очнулась!
Мягко скрипнула старенькая дверь. Уже давно говорила верховной ведьме, что господин Пенован – лучший плотник Астории – задолжал мне услугу, и в любое время сможет исправить этот пустячок, но госпожа Венера улыбалась всегда и отвечала, что у каждой скрипучей двери свое предназначение.