Драконова Академия. Книга 4. Том 2
Шрифт:
Почему я чувствую себя такой голодной? По нему. Мы будто лет сто не виделись.
Он сам как бог, когда обнаженный. Древнегреческий или древнеримский, хотя сейчас я понимаю, что он – мой персональный темный бог. Точнее и не скажешь. Мне тоже нравится его рассматривать, и когда он одет, и сейчас, когда полностью обнажен.
– Напомни мне, что завтракать лучше в столовой, и желательно в одежде, – сообщаю я ему.
Валентайн же неожиданно смеется. Так легко, что меня саму накрывает каким-то
– Иди сюда, – говорит он, указывая на свои колени.
– Э-э-э, нет. Больше я на это не поведусь.
– Точно? – Он все еще улыбается.
– По крайней мере, сейчас.
Разливаю ранх по чашкам, стоящим на подносе. Протягиваю одну ему. Этот чай, тьфу, ранх, слишком крепкий и у него вкус, как у какого-нибудь земного улуна. Я такие не люблю и, кажется, не покупала и не просила, чтобы покупали – по крайней мере, не помню, чтобы мы раньше пили такое. Тем не менее он сейчас горчит на языке, пробуждая и встряхивая от расслабленного томного оцепенения.
Валентайна будто бы тоже. Он мгновенно становится серьезным, после чего говорит:
– Тебе все-таки придется пообщаться с военными.
– Да я не против…
– Но про встречу с Адергайном лучше не рассказывать.
– То есть как?
– То есть так. Тебя вынесло порталом в сгусток темной магии, ты увидела погибшего пастуха. Уходящего в портал темного. Это все.
– Погоди, ты не хочешь, чтобы я говорила правду?
– Я не хочу давать Керуану и Фергану оружие против тебя. Как думаешь, на что они спишут встречу с Адергайном при таких обстоятельствах?
– На то, что у него есть возможность делать все, что он пожелает, и он почему-то захотел увидеть меня?
– Это не смешно, Лена.
– Да я и не смеюсь. Просто со лжи начинаются очень большие нестыковки и очень большие проблемы. – Я замолкаю, потому что сама не сказала ему про Люциана. Про то, что с ним переспала Ленор. Валентайн же мрачнеет так, словно вместо бутерброда проглотил тучу. Или собственного отца. Мне кажется, вокруг нас даже темнее становится, несмотря на солнечный день.
Только не говорите, что он снова был в моих мы…
– Правда и политика не всегда совместимы, – холодно произносит он, – иногда ложь способна уберечь и принести благо.
Хорошо бы. Я выпихиваю Ленор с Люцианом из мыслей и возвращаюсь к еде.
Правда, Люциан оттуда надолго не выпихивается. Как назло, вспоминается сон и следом – то, что про Адергайна я вообще-то сказала при нем.
– Я рассказала про встречу с твоим отцом, когда Люциан был рядом.
– Драгон ничего не расскажет.
– Нет?
– Его допрос сегодня сразу после совещания, на котором он будет. Я с ним поговорю.
При мысли о том, что Валентайн поговорит с Люцианом, внутри все напрягается. Я все еще нервничаю, когда эти двое сходятся вместе, возможно, потому что однажды Валентайн приложил его прямо на занятии. И много-много адептов рядом ему не помешали.
– Могу поговорить я, – сообщаю негромко.
Ой, зря.
– Ты мне не доверяешь, Лена?
– Доверяю, конечно, но…
– Но?
– Я все время боюсь, что вы сцепитесь! – выдыхаю. – Вы же оба… горячие драконы, и каждый раз, когда вы сходитесь…
– Мне есть, что делить с этим мальчишкой? – жестко интересуется Валентайн.
– Что? – я вскидываю брови. – Нет. Нет, конечно же нет!
– Тогда можешь не переживать на этот счет.
А если бы было, что?
Эту мысль я тоже быстро выпихиваю из сознания и тут же интересуюсь:
– Скажи, видение у алтаря Горрахона можно воспринимать как что-то серьезное?
– О каком видении ты говоришь?
– Видение смерти.
Валентайн становится еще более серьезным.
– Чью смерть ты видела, Лена?
– Значит, можно?
– Алтарь и окрестности – аномальная зона. Близкая к антимагическим землям, к тому же. Там возможны и другие аномалии.
– Например, какие?
– Например, временные. Подключение к потоку времени. К возможному варианту развития событий.
Меня определенно радует слово «возможному».
– То есть то, что я увидела, может быть реально, а может и не быть?
– Чью смерть ты увидела? – Он подается вперед, и я брякаю первое, что приходит в голову:
– Сони. Просто… это было так ярко, что я испугалась. Ощущения были такие, будто это уже произошло. А сегодня мне снова это приснилось.
– Вероятностная реальность, – произнес Валентайн, – один из вариантов будущего. Который можно изменить.
– Как?
– Каждый раз, принимая решение, мы делаем выбор. От того, какой выбор мы сделаем, зависит наше будущее.
– Ну это логично. Но есть ли какой-то способ повлиять на случившееся… тьфу, на то, что должно случиться, более конкретно? Например, зная, как поступить сейчас, чтобы этого не произошло.
– Пока нет каких-то дополнительных фактов – вряд ли.
– А дополнительные факты – это…
– Это когда светлые, например, начинают видеть призраков. Для них это знак приближения смерти, для меня – факт. Лена, – он взял меня за плечи и заглянул в глаза, – клянусь, Адергайн никогда больше к тебе не приблизится. Ни к тебе, ни к твоей подруге. Я обещаю вас защитить. Что бы ни произошло, что бы ни творилось вокруг, ты у меня всегда будешь на первом месте. Она – рядом с тобой.
Я глубоко вздохнула, а Валентайн произнес: