Шрифт:
Пролог.
Вокруг пушистые облака. Ветер - неутомимый творец, причудливо работает над ними, создавая из бесформенной субстанции прекрасные фигуры и гротескные изваяния. Посреди этого эфемерного великолепия из края в край Обетованного тихо плывет широкая площадка с массивными и полуразрушенными колоннами. Собственно, сами колоны являются абсолютно бесполезными атрибутами - им уже давно нечего было поддерживать, так как купол здания отсутствовал и, поднимая голову вверх, можно было спокойно лицезреть ярко-синее небо и бесконечный
Когда-то это был древний и великий Пантеон Шестерых Настоящих Богов, а сейчас разрушенный временем и бесконечными войнами храм, поднятый в чертоги Обетованного могучей, но очень уж сентиментальной дланью Самаэля - Бога Добра и Света. Теперь данные развалины должны были служить Залом Совета. Впрочем, заседания Шестерых здесь так ни разу и не проводились... Медегма - богиня Тьмы, была заточена в Бездне, Данрен - бог Равновесия оказался равнодушен ко всем земным и божественным проблемам, а Белигма - богиня любви и исцеления пребывала в земном мире, пытаясь извести мор, который косил человеческие жизни, подобно чудовищному и безжалостному косарю. Таким образом, шесть расположенных полукругом трона из чистейшего золота век от века пустовали.
В центре разрушенного Пантеона стояло Зеркало Мира в два человеческих роста. Сей могущественный артефакт появился в Век Создания - первый век сотворения Тэрна и всех его обитателей. Именно тогда магическая энергия била через край, уносясь, прочь из Обетованного и выплескивалась на земной мир, ища себе очертания и предназначение. В те времена много, поистине много магических вещиц появилось у смертных! Но это Зеркало было по-настоящему бесценным, являясь не только средством наблюдения за всем Тэрном, но и своеобразным порталом в земной мир и обратно. Точно такое же зеркало находилось в мире смертных, а именно в огромном и отвратительно помпезном храме Бога Света, расположенном в Сериле.
И сейчас возле него сосредоточенно застыл Самаэль. Поглощенный тревожными образами и видениями, он не замечал, что уже давно находится в Зале Совета не один. За одной из массивных колон притаился песочный силуэт, начисто лишенный каких-либо четких очертаний. Постоянно находясь в движении, эта фигура то обретала черты хрупкой девушки, то превращалась в небольшой бесшумный вихрь, то стелилась по каменному полу, образовывая небольшие песчаные барханы.
Синдерель, как и Бог Света, всматривалась в отражение, и перед ее заинтересованным взглядом появился ярко-зеленый пульсирующий кристалл.
Ключ к вечности.
Фигура перестала видоизменяться и застыла в человеческом облике. Глаза затаившейся наблюдательницы расширились от неподдельного удивления.
"Ключ к вечности" появился так же, как и Зеркала Мира, и был способен открывать и закрывать не только Бездну, но и само Обетованное.
Ключ, который позволял смертным приблизиться к богам.
Могущественный артефакт, созданный помимо воли богов. Не стоило озвучивать, что подобное было до боли неприятно для Шестерых. И не удивительно, что Самаэль - самый могущественный бог, взирая на этот, несомненно, опасный артефакт, сейчас сжимал и разжимал кулаки в бессильной ярости.
Песочная фигура усмехнулась. Вот так дела... Это будет весьма занимательно.
Неожиданно, Самаэль
Синдерэль, уже дрожа от возбуждения, рассыпалась на миллиарды крупиц и приблизилась к Зеркалу. Ее тонкая ладонь скользнула к отражающей поверхности, и перед ее глазами замелькали шеренги тысячного войска, одетого в черную броню.
Непобедимое войско Медегмы.
А это значило, что Богиня Тьмы все-таки вырвалась из многолетнего заточения и, поскольку ей больше не было места в чертогах Обетованного, ей оставалось лишь попытаться захватить и поработить весь несчастный Тэрн. Что, собственно, она в данный момент и пыталась сделать.
Синдерэль снова провела ладонью по зеркальной глади, как будто пролистнула страницу, и перед ее глазами появился обычный грязный трактир, до отказа набитый завсегдатаями и постояльцами. Подавальщицы в полностью замызганных фартуках сновали туда-сюда, обслуживая пьяных посетителей и тщетно пытаясь увернуться от рук, которые так и норовили потрогать самое сокровенное.
Одна из подавальщиц, неся на подносе три кружки пива, приблизилась к столику у очага. Пламя весело лизало дрова, хорошо освещая пространство. Пока она составляла выпивку на стол, на нее неотрывно смотрел высокий и широкоплечий воин Серила, но как только официантка закончила свое дело и отошла, его взгляд переместился на рыжеволосую девушку в белом одеянии. Присмотревшись внимательнее, Синдерэль узнала на ее груди медальон Самаэля - восьмилучевое солнце. Девушка оказалась жрицей Света и отнюдь не из низшей иерархии. По правую руку от нее сидел светловолосый эльф и внимательно прислушивался к ее словам, но расслышать, о чем говорила жрица Самаэля, не представлялось возможным.
Зеркало не передавало звуки, лишь являло изображения.
Синдерэль поморщилась...
Нет, совсем не это она хотела увидеть!
Ключ.
Где же Ключ?
Она снова обвела жадным взглядом весь трактир и тут заметила небольшого человечка, а вернее кендера, с задумчивым выражением лица. Одет он был в ярко-синие легинсы и в зеленую куртку, собранные вверх волосы были перетянуты, синей лентой. Именно он безжалостно теребил в своих руках так интересовавший ее кристалл.
Кендеры - очень любознательные существа, всегда и везде сующие свои носы. Их часто обвиняют в воровстве, но те убежденно утверждают, что украденные вещицы сами прыгают в их карманы. Должно быть, именно из-за страха быть "случайно" обворованными, никто из присутствующих так и не рискнул составить ему компанию за пустующим столом.
Интересно, знает ли этот проказник, какая бесценная вещь попала в его маленькие загребущие ручонки? Навряд ли...
Синдерэль склонила голову на бок и о чем-то задумалась, но не прошло и пяти секунд, как на ее лице появилось озорное выражение.
Желание испортить все планы Медегмы и подшутить над "великим" Самаэлем - что было еще способно развлечь бессмертную сущность, вот уже более сотни лет вынужденную прибывать в ненавистном ей покое?
Богиня Хаоса проскользнула сквозь зеркальную поверхность и растворилась в ее глади.