Драконы летнего полдня
Шрифт:
– Добро пожаловать, Палин Маджере, – сказала Крисания.
– Как… как ты догадалась? – выдохнул пораженный Палин. Крисания рассмеялась; смех ее был подобен перезвону серебряных колокольцев.
– Как я догадалась? Почувствовала запах лепестков розы, необходимых для магических заклинаний. Когда же я услышала голос, то уловила в нем интонации Карамона Маджере… а манера речи напомнила мне о Рейстлине. – Последнюю фразу Крисания произнесла едва слышно. Маг оторопело молчал. Бледность на его лице сменилась пунцовым румянцем, словно он стоял в свете Лунитари.
– О присутствии рыцаря я догадалась по бряцанию его оружия. Определенно не ошибусь, если скажу, что Палин Маджере в компании одного из своих братьев.
Танина или Стурма я имею удовольствие приветствовать? Стил мог по-разному ответить. Проще всего было выдать себя за одного из братьев; хрипотцу и резкость интонаций объяснить, к примеру, насморком. После краткого обмена любезностями они бы раскланялись. Тогда как скажи Стил правду… Рыцарь посмотрел на зверя… Тигр не сводил с него глаз, светившихся той осмысленностью, что у любого другого животного представить было бы невозможно.
Одной своей массой зверь подмял бы рыцаря под себя. Даже если бы он поразил его мечом, челюсти Тандара успели бы сомкнуться у него на горле. Стилу пришла на память его собственная бравада-бахвальство: …чтобы я разгуливал по Палантасу в одеянии содержателя таверны! Но под чужим именем он тоже не будет прятаться!
– Ты ошибаешься, праведная дочь, – с холодной вежливостью произнес воин.
– Мое имя – Стил Светлый Меч. Я – рыцарь Лилии и имею честь быть слугой Такхизис, ее величества Королевы Тьмы.
– За что боролись, на то и напоролись, – вытаращив глаза, прошептал Палин.
Тигр, чуть оскалившись, но не разжимая челюстей, зарычал. Крисания легонько потрепала своего поводыря. Между бровей у нее пролегла глубокая морщина, на лице отразилось беспокойство.
– Говорить… так открыто… в Палантасе? – В голосе звучала не угроза, а лишь удивление.
– Да, преподобная жрица. Я не скрываю своего имени и принадлежности. Будь на твоем месте другой человек, ему бы и одного взгляда хватило, чтобы понять, кто я. Богам было угодно отнять у тебя зрение, и пользоваться этим постыдно и бесчестно. Еще больший стыд, госпожа, лгать столь уважаемой и почитаемой женщине. Безжизненные глаза Крисании расширились.
– Выходит, правда – то, о чем предупреждал Танис Полуэльф, – тихо проговорила она. Да поможет нам Паладайн!.. – Она задумалась, затем повернула лицо к Палину:
– Как же так получилось, молодой маг? Оказаться в спутниках рыцаря – приверженца зла… хотя и, без сомнения, благородного?
– Я его пленник, преподобная жрица. Оба мои брата погибли. Рыцари Такхизис высадились на северном побережье, вблизи Каламана. Танис Полуэльф держит путь в Башню Верховного Жреца, чтобы сообщить об этом Соламнийцам.
– Пленник… следовательно, они потребовали выкуп?
– Да, госпожа. И потому мы здесь. – Палин замолчал, вероятно, надеясь, что на этом вопросы прекратятся.
– Вы направляетесь в Башню Высшего Волшебства…
– Ты
– Хм… Но если бы молодому магу действительно нужно было решить дело с выкупом, он отправился бы в Вайретскую Башню Высшего Волшебства! Вопросами выкупа занимается Конклав, – голос Крисании стал жестче.
– Прости, праведная, – тихо, но твердо проговорил Палин. – Я не могу вдаваться в подробности, так как связан словом чести.
– То есть молодой маг хочет сказать, что в вопросах чести мы менее щепетильны, чем наши враги?!.. Надо полагать, Даламару о ваших намерениях ничего не известно?
– Нет, госпожа, – чуть слышно ответил Палин.
– Вы хотите попасть в Башню через Шойканову Рощу?.. Но вам не уцелеть!
Слово чести в этом гиблом месте не поможет. Уж я-то знаю – имела опыт, – поежившись, добавила Крисания. Она умолкла, задумавшись. Стил размышлял над тем, как бы выпутаться из создавшегося положения. Крисания подняла голову.
– Вы, вероятно, удивляетесь, почему я не позову стражу… Думаю, мы встретились не случайно. Я редко совершаю прогулки после полуночи, но сегодня мне не спалось. Я посчитала, что все из-за жары… Но теперь все стало ясно: сам Паладайн пожелал, чтобы я набрела на вас. И что бы вы ни делали, он будет сопутствовать, направлять. Палин, смешавшись, покосился на Стила. Тот пожал плечами и улыбнулся: хорошо известно, что Такхизис добивается своего порой весьма окольными путями.
– Живыми вам из Шойкановой Рощи не выбраться. Госпожа Крисания взялась за висевший на шее медальон. В серебряном свете луны блеснуло золото. Женщина щелкнула застежкой, сняла медальон и протянула его Палину:
– Он не защитит от бессмертных стражей Рощи, но избавит от страха, придаст мужества. Палин выглядел обескураженным, виноватым и пристыженным, словно вор, попавшийся на выуживании мелочи из кружки для подношений бедным. Я не могу принять этого, Посвященная. Ты… ты всего не знаешь… Он замолчал. Крисания дотянулась до руки Палина и положила медальон ему на ладонь.
– Да не оставит вас Паладайн, – сказала она.
– Благодарю, госпожа, – только и нашелся ответить Палин.
– Пора идти, – решив взять инициативу в свои руки, произнес Стил. Он поклонился Крисании. – Я бы почел за честь проводить Посвященную Паладайна, но у тебя и так надежная охрана.
– Я в этом не сомневаюсь. – Крисания улыбнулась, вздохнула. Меня повергает в уныние только то, что столь благородные душа и сердце на службе у сил тьмы…
Хотела бы я знать, рыцарь, каким образом ты собираешься пройти через Рощу? Ведь она не является частью владений твоей Королевы. В ней властвует ее сын – Нуитари.
– Со мной мой меч, госпожа, – просто отвечал Стил. Женщина подошла ближе.
Они стояли лицом к лицу, и рыцарю на миг показалось, что Крисания видит его.
Она подняла руку и положила ее Стилу на грудь. Прикосновение, словно огонь, опалило душу рыцаря; впервые в жизни он чувствовал себя беспомощным, не знал, как себя вести.