Драконы летнего полдня
Шрифт:
Правила нарушены… Когда будете здесь, найдите меня… Тас! – внезапная мысль поразила его. Как ты передвигался здесь? Не пешком же, а?
– Нет, но мы можем и пешком… Что в этом такого?.. Не считая того, что мы не знаем, куда направляемся… Известно хоть, куда нам надо идти? Палин отрицательно покачал головой.
– В таком случае я бы не советовал, – сказал Тас. – Прошлый раз шастала тут премерзкая тварь, по глаза заросшая бородой и с запахом, как на пикнике у овражных гномов, даже еще хуже. Этот тип-чик сцапал меня и поволок показывать Владычице Тьмы… Не самое приятное воспоминание, – добавил Тас сурово. – Так вот, она сказала мне…
– Как вы попали к Владычице? – прервал его Палин, возвращая Таса к предмету разговора. Он хорошо знал, что если кендера не останавливать, то разговор может свернуть в любую сторону и продолжаться бесконечно. Тас поднял брови, размышляя:
– Так, это была не повозка, я помнил бы это… Я думаю… Да. Тот мерзкий тип положил руку, это была скорее лапа, чем рука, насколько мне помнит-ся, да, в общем, хвать лапой медальон, висевший на шее, и в одну минуту мы так и сиганули из одного места в другое.
– Ты уверен, что у него был медальон? – разочарованно спросил Палин.
– Да, конечно. Я запомнил, это был замечательный медальон – на нем были пять драконьих голов. Я был бы рад позаимствовать его, на время, конеч-но, чтобы хорошенько рассмотреть и…
– Посох, – задумчиво произнес Палин.
– Нет, медальон, Я уверен, я…
– Я к тому, что, может быть, нам удастся использовать посох и с его помощью найти моего дядю. Возьми меня за руку. Палин поудобнее перехватил посох.
– Магия! – радостно воскликнул Тас. – Я страсть как люблю магию! Помнится, Рейстлин однажды волшебным образом зашвырнул меня в пруд, полный уток. Это было… Палин не обращал на него внимания. Закрыв глаза, он крепко сжал в руке посох, ощущая ладонью гладкое теплое дерево. Он стал думать о своем дяде, вспоминал, как он выглядел, когда Палин видел его последний раз и слышал его голос. Отчетливо прозвучали слова: «Поспеши. Иди ко мне».
– Ого! – Тас задохнулся от восторга. – Палин, смотри, действует, мы движемся. Палин открыл глаза. Серый однообразный ландшафт скользил под ногами, серое небо окружало их, мир проносился мимо все быстрее и быстрее. У Палина закружилась голова. Крутящаяся серая мгла окружала их и, клубясь, уносилась назад. Земля осталась далеко внизу, но мгла не рассеивалась. Оборот… еще оборот… еще… Чувства и мысли покидали Палина, словно нити, разматывающиеся с веретена… Оборот, еще оборот, нити становились все тоньше и тоньше… И наконец лопнули. Палин задыхался. Его рот зажимала чья-то рука. Он начал бороться, пытаясь освободить руки и отбросить противника.
– Тихо, – прошептал едва слышный голос. – Молчи и не издавай ни звука.
Никто не должен знать, что мы здесь. Палин открыл глаза. Прямо на него смотрели золотые глаза со зрачками в форме песочных часов. Рука, закрывающая ему рот, была тонкой и костля-вой, с длинными и изящными пальцами. Ее туго обтягивала золотистая кожа. Палин узнал руку Рейстлина, своего дяди. Вот, оказывается, кто его держал. Палин кивнул, дескать, понял. Рейстлин убрал руку. Кто-то закопошился сбоку от него. Тассельхоф что-то говорил, но Палин его не слышал.
Он видел, как открывался и закрывался рот кендера, но не мог различить ни слова. Тассельхоф, явно недоумевая, ощупал горло и заговорил снова. Ничего.
Приставив ладонь к уху, Тас попробовал еще раз. Звуков не было. В замешательстве кендер высунул язык и, скосив глаза, попытался осмотреть его.
– Заклинание не слишком надежное. Не спускай с кендера глаз, – прошептал Рейстлин, вплотную приблизившись к Палину. Тот кивнул, хотя и не особенно понимал, зачем Рейстлину понадобилось тащить сюда кендера. Палин хотел было спросить об этом у мага, но Рейстлин лишь свирепо взглянул на него и продолжал упорно хранить молчание. Все трое скрывались в тени огромной колонны из мерцающего белого мрамора с черными и красными прожилками. Рядом, со стороны Палина, находилась еще одна колонна – черного цвета, прожилки – красные и белые. Третья колонна была красной с черными и белыми отметинами на мраморных боках. Под ногами у них не наблюдалось ни земли, ни пола. И колонны и они сами как будто висели в плотной темноте. Палин тихо ахнул… Сильная рука Рейстлина тотчас крепко схватила его плечо, тонкие пальцы больно впились в тело. Палин затаил дыхание и старался не производить ни малейшего звука. Только сцапал Таса, который начал было потихоньку отползать в сторону. Все втроем они уставились вниз… Теперь там стояла группа людей. Они расположились кружком на мраморном полу, в центре которого зиял провал; в нем, казалось, отсутствовало само пространство. Остальная поверхность была поделена на три сектора: белый, черный и красный. Люди разговаривали, спорили. Палин в замешательстве глянул на Рейстлина. Маг слегка качнул головой в сторону людей и прикоснулся к уху. Палин прислушался… И воистину онемел, осознав чудовищную важность того, о чем говорилось. Теперь он не смог бы издать ни звука, даже если бы захотел. Он слушал и смотрел с неослабным вниманием, душа его трепетала. Даже Тас затих, пораженный услышанным. Люди, за которыми они сейчас тайком наблюдали, были богами Кринна.
– Это вина Хиддукель, – сказала Чизлев, бо-гиня, одетая в развевающиеся зеленые одежды. Ее темно-каштановые волосы были увиты листьями и цветами. Она указала пальцем на коренастого бога, стоящего на черном секторе. Он обманул и меня и гнома. Правда, Реоркс? Гном в когда-то красивых, но сильно поношенных одеждах сжимал в руках шляпу с пером. Он выглядел подавленным, но глаза его горели гневом.
– Чизлев говорит правду. Да, я выковал этот проклятый булыжник… Хотя и по ее просьбе, но идея принадлежала Хиддукель! Высокий толстый бог с неуловимо скользкими манерами отстранение улыбался, демонстрируя безразличие. Однако его взор то и дело обращался в сторону красивой женщины, одетой в черные доспе-хи; во взгляде сквозило беспокойство. У женщины было холодное лицо и ледяные глаза.
– Итак, Хиддукель? – голос Такхизис, .каза-лось, вызывал ощущение тьмы.
Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Все, что я делал, я делал по закону, Влады-чица, – ответил Хиддукель, и голос его прозвучал гладко и масляно. Мы все знаем историю Серой Драгоценности Гаргата, нет необходимости повторять ее. Маленький безобидный заговор, имевший целью лишь преумножение твоей славы…
– И немалую выгоду для тебя самого!
– Нельзя же совсем не заботиться о себе, – заскулил Хиддукель, съеживаясь при виде гнева Такхизис. – Если у некоторых, – его жирное лицо обратилось к Чизлев, – хватило глупости, чтобы попасться на эту удочку, то при чем здесь я?
И если другие, – Хиддукель пренебрежительно глянул в сторону Реоркса, – оказались настолько неумны, чтобы попытаться изловить Хаос…
– Это была всего лишь случайность! – прорычал Реоркс. – Я намеревался ухватить только ку-сочек, крошечный кусочек, поверь мне, – пытаясь всем своим видом изобразить покорность, гном повернулся к высокому богу в серебряных доспехах. Тот стоял на белом секторе, но рядом с Такхизис, и лицо его было мрачнее тучи.
– Я не собирался ловить его, – уже тише добавил Реоркс, и голос его звучал совсем подавленно.
– Понимаю, – отозвался Паладайн. – Мы все виноваты.
– Только одни меньше, другие больше. Нужна могущественная магия, чтобы поймать Хаос, – проворчал Саргонас, высокий рогатый бог, стоявший возле Такхизис. – И вообще, мне кажется, что больше всех виноваты наши непослушные дети, – добавил он. Три бога магии вместе выступили вперед.
– Мы здесь ни при чем, – сказал Лунитари.
– Мы ничего не знали об этом, поддержал его Нуитари.
– Никто не советовался с нами, – запротестовал Солинари.